Я так ждала этой боли, что почти испугалась ее отсутствию.

Белоснежные лепестки взмыли ввысь, замерев там подобно хлопьям снега. Они, как и цветы вокруг, словно светились изнутри, и привычно зловещим предзнаменованием застыла надо мной полная луна, черным провалом зияющая в темно-синих небесах. Здесь было тихо. Всегда было тихо – но заметила я это только сейчас, когда не почувствовала боли.

Почему ее нет?..

Я протянула руку, чтобы коснуться этих лепестков и совсем ничего не ощутила, но мои пальцы окрасили эфемерную красоту в алый, и я опустила ладонь, чтобы больше не осквернить ничего в этом мире. Тепло и покой наполнили меня до краев, лишая и страха, и надежды.

По правде, я действительно хотела бы, чтобы эта боль вернулась. Она значила, что я еще жива.

..только ее нет. А я все так же не хочу умирать.

Ты слышишь?..

С тихим шорохом лепестки опустились на белоснежный цветочный ковер. Маховик снова привел в движение неумолимое время, звуки и чувства вернулись в безразлично-глухой эфир.

Боль вернулась. Мир наполнился смыслом.

Собственное дыхание казалось хриплым и неровным. Вдохнув полной грудью, Базетт закашлялась – пришлось свеситься с дивана, на котором она лежала, чтобы не поперхнуться вязкими сгустками крови. Она поднялась, опершись на протез, медленно осознавая свое положение и состояние. Грудь не болела – лишь саднило в горле и ныл бок, по которому пришелся удар обитого сталью ботинка Арчера.

..Арчер! Базетт со стоном коснулась покрытого испариной лба. Боги, почему после стольких витков цикла это все еще настолько трудно? Либо она действительно вернулась в исходную точку и сейчас услышит невыносимо знакомое "проснулась, леди?", либо...

..либо что это все вообще значит? Базетт с трудом вспоминала: меч в собственной груди, прошедший насквозь; недовольный взгляд Арчера Ангра Майнью; алые всполохи вокруг начертанного алхимиками круга. Кто-то пришел на помощь? Ее безмолвный крик достиг ушей героя?

Она опустила ладонь, медленно провела вдоль шеи кончиками пальцев – сквозь перчатки не почувствовать теплого металла, но серьги на месте. Ты?..

Базетт опустила взгляд: в груди не было раны – лишь следы крови на коже и белье. И разорванная рубашка – когда она оперлась на протез, пиджак распахнулся, позволяя рассмотреть оторванные пуговицы. Не сказать, чтобы собственная нагота ее совсем не смущала, но сейчас были вопросы более важные.

Она не видела боя – лежа на животе, парализованная болью (болью ли?), она не могла повернуть голову туда, где сражались Слуги, а вскоре и вовсе потеряла сознание, изможденная схваткой, победить в которой не имела шансов, и призывом, оставившим все тело тлеть изнутри раскаленными углями.

Но синяя вспышка ведь ей тогда не померещилась?..

Отредактировано Bazett Fraga McRemitz (2017-07-08 22:43:54)

Базетт повернула лицо на голос, ловя на себе такой знакомый алый взгляд. Во всей позе Лансера – теперь-то она точно осознает и имя, и класс своего Слуги – выражались скука и свойственная ему беспечность. В этот раз это даже не раздражало.

Впрочем, радость в душе немедленно сменилась смятением. О чем она точно не думала, совершая призыв – это о том, как теперь смотреть ему в глаза. Ее наивная доверчивость разорвала их союз в прошлом, и ей оставалось только предполагать, через что пришлось пройти Гончей Кулана, вынужденному служить тому, кто убил его Мастера. Тогда ей казалось, что между ними установилась связь более прочная, нежели обычная, присущая любому Мастеру и Слуге.

Доказательством этой связи – сидящий на полу герой, призванный без единого слова, на одном лишь желании оказаться под его защитой.

Базетт смотрела на него, возможно, слишком пристально, силясь понять, как общаться с ним. Этой встречи вообще не должно было произойти больше никогда: потому что призыв – редкий шанс, выпадающий не каждому волшебнику и лишь раз в жизни; потому что из миллионов героических душ могла призваться совершенно любая. Потому что она могла просто умереть, так и не увидев лица героя, которому предстояло отомстить за скоропостижно почившего Мастера.

Но вот он. Здесь. Поднялся на ноги, распрямляясь во весь рост, и размахом плеч визуально занял невообразимо много пространства. Его слова до сознания доходили слишком долго.

Вид? Взор Кухулина направлен на нее – не за окно, и Базетт рефлекторно потянула за края пиджака, сжимая их у груди. Голос героя беззлобен, и смотрел он на нее скорее как ребенок на любопытную зверушку. Такое внимание не смутило ее – по крайней мере, не в привычном смысле смущения.

– Кто бы еще мог меня спасти, – тихо ответила она на шутку героя. Она более чем серьезна, и под определение "принцесски в беде" она вполне подходила – даром, что на принцессу совсем не похожа. – Ты убил его? – с горечью в голосе. Если Арчер действительно был Ангра Майнью, то ей одновременно больно и важно услышать, что Лансер справился со своей задачей... Хотя бы в этот раз. Все еще сжимая одной рукой края пиджака, другой Базетт растерла лоб, силясь вспомнить что-то после того как Арчер склонился над ней.

Нет, для знакомого ей воплощения мирового зла он был слишком силен – и недостаточно кровожаден.

– Только не говори, что дал ему уйти, – вздохнула Базетт, неторопливо поднимаясь. Легкое головокружение прошло быстро, и она отвернулась от Лансера, чтобы увидеть, в какую часть города он ее занес, а заодно – застегнуть хотя бы пиджак. Дыра на груди напоминала о произошедшем, хотя на коже не осталось и шрама.

За стеклом на небольшом отдалении все еще была видна Башня алхимиков. Потухшие огни в ней говорили о реальности случившейся недавно трагедии.

– Расскажи обо всем, что было после того как я, – потеряла сознание, – призвала тебя. Как много времени прошло?

Этого-то она и опасалась. Базетт уже не была так уверена в том, что Арчер, встреченный ею, был Ангра Майнью, но он в любом случае был как-то связан с произошедшей в Башне бойне – и был опасен. Отпускать его было верхом неблагоразумия.

Базетт тяжело выдохнула. Если есть в этом мире что-то неизменное – то это, определенно, беспечность Кухулина. И его сила, конечно, – хотя их знакомство успело истлеть в памяти, сейчас он совершенно точно не был слабее себя прежнего. Со своим набором умений Лансер должен был без труда одержать победу над Арчером.

Руки, затянутые в перчатки, не справлялись с пуговицами пиджака. Одну из них она стянула чересчур импульсивно, почти нервно, – тратить столько времени на какие-то глупые пуговицы раздражало. За окном мигнула синяя вспышка: не то живой еще искусственный город, наполненный механическими помощниками, продолжал свою обычную жизнь, не зная о произошедшей беде, не то кто-то из магов поспешил призвать Слугу для защиты.

Базетт могла бы понять это стремление. Воздух наполнился предчувствием войны – и эту тревогу в неосязаемом эфире едва ли чувствовала одна она. Преимущество Базетт было, возможно, лишь в том, что она уже знала это ощущение. Вернее, большую часть своей жизни она провела в этом бесконечном напряжении – привыкнуть к относительному покою после пробуждения она так и не смогла.

Базетт внимательно слушала лаконичного героя, обернувшись к нему сразу, как только одержала победу над последней пуговицей. Пиджак, не рассчитанный на носку без сорочки, оставил ее отчасти беззащитной перед дерзким взглядом Лансера.

Значит, два часа. Могло быть и хуже – лучшие целители современности могли продержать ее на больничной койке несколько суток с такой раной, но Базетт все равно была раздосадована – за это время те, кто нуждался в помощи, могли серьезно пострадать или даже умереть. Кто-то мог оказаться под завалами или скрываться – и кто знает, продержались ли они, пока она была без сознания? В любом случае, отдыхать она не была намерена. Время, подаренное ей древней магией Кухулина, было бы преступлением тратить попусту.

Коротко полыхнуло, багряное копье появилось в руке Лансера. Базетт узнала его легко: Га Болг, разящий без промаха, принесший ее герою столько же побед, сколько боли. Ей не следовало бояться, но память о том, как именно этим оружием он убивал ее, все еще свежа. Этого ей никогда не забыть.

Смотреть снизу-вверх непривычно и почти горько. Базетт в смятении, в глазах мелькнула та болезненная тоска, с которой она неизменно вспоминала Кухулина. Если бы только она была достаточно сильной тогда!..

..тогда они не встретились бы сегодня, верно? Сожалениям нет места в ее душе.

– Да, я твой Мастер, Лансер, – подтвердила она словами и без того действующий контракт. Она ведь уже сказала это однажды?

Как и прежде, он держал формальную дистанцию, не подпуская ближе ни с симпатией, ни с ненавистью. От этой мысли тоже немного неловко – на мгновение Базетт почувствовала укол досады, будто смела рассчитывать на какое-то иное отношение. Она отвернулась, чуть задев Слугу плечом.

– Думаю, что должна пояснить тебе кое-что, – непоколебимое спокойствие, давшее было трещину, когда Лансер оказался слишком близко, вернулось к волшебнице. – Это не обычная Война за Святой Грааль. Изначально это было задумано как эксперимент, и в течение короткого времени здесь должны были быть призваны и убиты множество Слуг разных классов и мастей. Предыдущий призыв был четыре дня назад. Все Героические Души были убиты в ночь призыва.

Базетт выдохнула. Это жестокая и честная правда, и ее участию в подобном действительно мерзком действе не было оправдания. Даже то, что она солгала алхимикам Атласа, сказав, что у нее нет катализатора для призыва, не снимало с нее ответственности – она лишь не хотела видеть, как жернова чудовищного изобретения перемелют дорогого сердцу героя.

Но, как она помнила, Кухулину не нужны были ее оправдания. Объяснения, возможно, тоже, но они несли в себе иную цель.

– Этой ночью что-то произошло в той Башне, – она кивнула на темную твердыню, которую было отлично видно и окна. – Маги, участвовавшие в ритуале, были убиты. Арчер, которого ты прогнал, был одним из призванных тогда Слуг.

Она не стала пояснять, почему уверена в том, что Война началась – Лансер лучше нее должен чувствовать эту угрозу.

– С этого момента мы не можем быть уверены в том, что случится дальше. Это не настоящий город, замкнутый мир, где заперты десятки магов, – Базетт подняла ладонь до груди, накрыв рукой в перчатке алую метку участника Войны, – и у каждого есть командные заклинания. Каждый может стать Мастером.

Иными словами, это будет очень долгая Война. Убийство Мастера ничего не изменит – Слуга сможет перейти к другому, а убийство Слуги – освободит место для призыва нового. Этот искусственный мир стал ловушкой для всех тех, кто наивно надеялся на шанс изменить что-то в своей жизни. Абсолютно каждый здесь – под угрозой, будучи априори соперником и врагом всем прочим магам, и наиболее алчные среди них не постесняются в средствах. Последние Войны дали достаточно примеров бесчеловечности борьбы, на которую способны волшебники.

– Я должна минимизировать количество жертв среди магов и увести их отсюда, – она снова обернулась к нему лицом и посмотрела глаза в глаза – упрямо и твердо. Это ее долг. Это ее причина принять участие в отвратительном по своей сути эксперименте. – Ты поможешь мне в этом?

..и не только в этом. Базетт должна сделать еще кое-что, но говорить об этом – преждевременно и даже опасно. Сначала – спасти всех, кого удастся спасти.

Отредактировано Bazett Fraga McRemitz (2017-07-26 13:36:39)

– Ты!..

Базетт покраснела, собираясь было возразить, что вовсе она не милашка, и отчитать легкомысленного героя за подобные глупости, но его следующие слова сбили ее с толку.

– Ты...

Тон стал серьезнее и печальнее. Базетт так и замерла: все еще смущенная и обескураженная осознанием того, что он, похоже, совсем ее не помнит. Если так, то почему он откликнулся на ее зов, не подкрепленный соответствующим ритуалом? Она думала... Боги, какая теперь разница, о чем она думала.

– ..прав, – Базетт кашлянула в кулак, смотря куда-то в сторону от Лансера. – Мне следовало сделать это сразу, – как очнулась. – Базетт Фрага МакРемитц, – сухо представляется она, опуская хоть и минимальные, но все-таки регалии запечатывающего охотника Ассоциации Магов. Даже если Грааль предоставил Слуге знания об Ассоциации – лично Кухулину наверняка нет до них никакого дела.

По крайней мере, между ними теперь не стоит их общего прошлого. Эту боль она унесет в своем сердце и не будет тяготить ею Кухулина. В том, что это тянуло бы его назад, она не сомневалась: она хорошо помнила, с каким лицом он убивал ее. Тогда против нее стоял не безразличный ко всему легкомысленный герой ирландских легенд. Тогда у него был взгляд человека, вынужденного делать то, чего он не желает – и это чувство ей было знакомо как никому другому.

– И да, я знаю, кто ты. На моей родине ты герой, воспетый в легендах, – Базетт подняла руку с меткой участника Войны, чтобы привлечь внимание Кухулина к тонким серебристым сережкам. – Мне повезло получить надежный катализатор.

Который я не хотела использовать.

Она извлекла из кармана пиджака перчатку для правой ладони. Находиться здесь дольше было нельзя – все формальности уже соблюдены, а дальнейшие обсуждения можно вести на пути к Башне, где все еще не загорелся свет.

– Спасибо, – спокойно и спонтанно произнесла она, расправляя темную кожу. – Что спас меня.

Она не была готова к тому, что Слуги в реальности и в ее сне настолько разнятся по силам. Больше этой ошибки она не допустит.

Намереваясь выходить, Базетт проверила рефлекторно свое снаряжение. Когтя для начертания рун нигде не было, и она похлопала себя по карманам пиджака, но, видимо, он так и остался в Башне. Что же, тем больше причин снова подняться в зал призыва.

А потом ей стало не по себе от понимания, что не только коготь остался там.

– Со мной был тубус... Металлический цилиндр, – немного растерянно проговорила она, суетливо осматривая диван, стол и все другие места, где мог Кухулин бросить ее оружие. Ничего не было. Вообще ничего. – Где он?..

Базетт улыбнулась скомкано и немного кисло. Говорить что-то подобное – настолько в духе Кухулина, которого она помнила, что на душе одновременно тепло и горько. Да и улыбаться она не слишком привычная – и откровенно стыдилась этой ребяческой радости, которая в их тандеме, несомненно, в полном объеме принадлежала именно Слуге.

Пренебрежение к деталям, продемонстрированное Героической душой наравне с легкомысленностью и простотой, вызывают лишь длинный, но почти не усталый вздох. Впрочем, чего еще ожидать? Она была без сознания, а только что призванному герою, не имевшему возможности даже словом обмолвиться со своим Мастером, неоткуда было узнать, что эти вещи имеют ценность. Если что-то и расстраивало Базетт – то были только ее собственные неоправданные ожидания, смелая надежда, что Кухулин знает ее так же хорошо, как знает его она. И вот как раз в этом он совершенно не был виноват. Собственную досаду следовало направить в более продуктивное русло, и Базетт, как и всегда, отринула чувства, которые могли помешать дальнейшей совместной работе.

– Хорошо, – согласилась она с героем. Только что-то так и осталось точить изнутри. Что-то, что разуму все же неподвластно, – что-то, что она всегда малодушно гнала прочь.

И хотя отсутствие Фрагараха под рукой в такой неоднозначный момент тревожило ее, Базетт все же признавала: кроме нее все равно никто не окажется способен применить его, ведь Меч Бога Войны отзывался лишь на кровь рода Фрага. Даже если кто-то нашел его, ни в чьих руках кроме ее собственных он не раскроет своего боевого потенциала.

– Мы вернемся в Башню, – спокойно ответила она. – Необходимо вернуть мое оружие и отыскать выживших, – если такие остались. Базетт замолкла почти угрюмо – ей не нравился подобный ход мыслей, но в зале призыва не было никого живого кроме того Арчера, и шансов найти кого-то действительно было немного.

Еще раз она подошла к окну, чтобы сориентироваться по расположению их убежища относительно Башни, а затем направилась к выходу, уже зная, каким маршрутом ей следует туда возвращаться.

– Я не знаю, как много Мастеров уже решились на ритуал, – задумчиво произнесла она у самых дверей. – Но не следует провоцировать тех, кто пока не осознает такую возможность. Пока будет лучше ограничиться призрачной формой, Лансер.

По крайней мере, до первого врага. Так что, возможно, совсем не надолго.