Круг призыва был начертан идеально — другого Эзра от своей механической памяти и не ожидал. Ему не понадобились прихваченные впопыхах бумаги, предназначенные для  потенциальных Мастеров, совершенно не знакомых с ритуалом — заклинание он также помнил весьма неплохо. И даже на нескольких языках. Скорее уж ему самому понадобилось бы что-то особенное, чтобы стереть эти строки из своей памяти — чтобы не напоминали ему о провале.

О предательстве — если это можно так назвать. Скарлетт он никогда не доверял. Так что, возможно, правильнее было бы назвать это недосмотром — с его стороны, со стороны коллег-алхимиков. Но конкретно Эзре всегда было легче переложить ответственность на чужие плечи — он мог признать свою ошибку самому себе, но другим?

Боже упаси. В чужих глазах он обязан поддерживать сложившийся образ — эгоистичного, самоуверенного и самовлюблённого учёного, которому с высокой колокольни плевать на чужие жизни.

И ничего, что добрая часть погибших сегодня алхимиков состояла из его добрых друзей, которых он знал чуть ли не с пелёнок.

Поморщившись и отогнав странные, неестественно мрачные для него мысли, Эзра выпрямился, бросив последний взгляд на испещрённый символами круг. Обзаводиться Слугой он желания не имел, однако обстоятельства… Обстоятельства вынуждали абстрагироваться от его личной неприязни — большая часть из призываемых Героических Духов казалась ему необразованными варварами, не способными понять, какими принципами мотивировал себя он сам, когда разрабатывал этот эксперимент.

Любой из них может оказаться чересчур гордым, чтобы принять простую правду  о том, что повторная смерть для них — не настолько критична, если учесть ценность результатов, которые она может принести в итоге. Эзра рисковал, пытаясь пойти на контакт с очередным призванным Слугой — он понимал это, прекрасно понимал.

Впрочем, засевший где-то внизу, ближе к подвалам Ассасин не внушал ему абсолютной уверенности в собственной безопасности. Эзра не знал, почему он ещё не вторгнулся в его уютную Мастерскую — не был стопроцентно уверен в том, что установленные барьеры смогут сдержать настолько странного… ужасающего Слугу.

Поэтому, положившись на собственную удачу, он отошёл на пару шагов от круга призыва и принялся читать заклинание — ровным, уверенным тоном, не выдающим ни на йоту его внутренние сомнения.

Эзра не пытался препятствовать отозвавшемуся на его призыв Слуге исследовать его небольшую лабораторию. Она мало чем походила на то, где работали мастера классической алхимии, хотя бы потому, что с преобразованием веществ он знаком не был. Немного настороженно следя за перемещениями Кастера, он отступил к единственному, не заваленному запчастями креслу, и с облегчённым, тихим выдохом опустился в него.

Несмотря ни на что, ритуал отнимал у Мастеров много сил, так что он, будучи алхимиком, не слишком сильно полагающимся на магическую энергию, успел изрядно ослабеть за этот короткий промежуток времени, потребовавшийся для материализации Слуги на физическом плане.

Тем не менее, с лица Эзры не сходила улыбка — странная, не вызывающая у большинства его собеседников доверия, больше напоминающая сомкнутую пасть змеи. Его взгляд был цепким и прохладным, полным расчётливого анализа — словно один внешний вид мог дать ему какую-то важную информацию.

О том, каким образом поладить с этим Кастером. Каким образом избежать критических различий во взглядах, которые, по правде говоря, могут стать для него фатальными. По его собственным данным, свободолюбивым был не только класс Арчера, Герои которого с лёгкостью могли сменить несколько Мастеров за одну Войну. Со Слугами, обладающими собственными познаниями в области магических наук — часто сильно превосходящими по объёмам те крохи, что доступны нынче современным волшебникам.

С Парацельсом было легче — во-первых, он был, пожалуй, одним из тех немногих, кто мог попытаться понять стремление Эзры к изучению неизведанного. Желанию обрести что-то, чего не добивался до него никто. Своими собственными усилиями достичь того, что не доступно обычным людям, даже его коллегам — алхимикам и магам прочих специализаций.

Во-вторых, Парацельс был ближе к ним, современным магам, не избалованным Эрой Богов и её бесконечными чудесами. Эзра не чувствовал особого родства с Кастером — на данный момент, и тем не менее — не ощущал давящего превосходства прочих волшебников, отметившихся в истории создателями легендарных артефактов и монстров — тоже.

— Моё имя Эзра Мезей, как ты уже, очевидно, знаешь, — подал голос алхимик, — Я принадлежу академии Атласа и являюсь одним из организаторов этого… мероприятия.

Ему стоило немалых усилий не поморщиться от воспоминаний о взрыве, произошедшем всего несколько часов назад. Несмотря на то, что он успел уйти относительно невредимым, страх перед мощью разгневанных Слуг всё ещё таился где-то глубоко внутри.

Эзра не желал его признавать.

— Каково твоё желание в этой Войне, Кастер?

Эзра глуповато моргнул, снизу-вверх глядя на расхаживающего по его Мастерской Парацельса — нет, в принципе, он был знаком с историей конкретно этого Героя, помнил его трагичный конец и видел записи расследовавших его дело магов — положение позволяло иметь доступ к более… щедрым источникам информации, нежели даже у самого талантливого, но обделённого властью заклинателя.

Чего он ожидать не мог, так это желания. Убийцы Ассоциации верили в то, что Парацельс был причастен к какой-то подпольной группировке, снабжал их своими изобретениями, подготавливая почву для свержения организации, строго контролирующей поступающую обывателям информацию — одно это было понятно из того, что попало в руки к Эзре.

Он не думал, что в следствие призыва — без катализатора, стоит отметить — перед ним предстанет несколько легкомысленный мечтатель, столь открыто делящийся своими стремлениями.

Он поджал губы и слегка нахмурился, пытаясь придумать ответ. Являясь директором одного из основных ответвлений Ассоциации, пойти против её законов было… немного не этично. Атлас всегда держался в стороне от Часовой Башни и принимаемых её магами решений, но тем не менее — они делили между собой нечто общее. Алхимики очень бережно охраняли свои изобретения, понимая, что ничего хорошего не выйдет, если что-то из них попадёт в чужие руки.

Это вполне могло касаться желания Парацельса — поделиться «чудом» с простыми людьми, до сих пор не ведающими о том, что сосуществуют с чем-то гораздо большим, чем самый дикий плод их скудного воображения.

— Да, эта башня — принадлежит мне, — с лёгким вздохом, ответил он, решив отложить моральную дилемму на потом. Даже если он попытается решить её прямо здесь и сейчас — это лишь породит подозрения со стороны Кастера. Портить отношения со своим Слугой второй же фразой, сошедшей с его языка, Эзра не собирался.

— Здесь уже обустроена Мастерская — в её возведении мне помогали коллеги, так что она немного отличается от классического представления о рабочем месте мага, но я думаю, что создать свою Территорию поверх оной тебе будет немного легче.

По выражению лица Эзры было заметно, что в последнем своём утверждении он не уверен на все сто процентов, но развивать эту тему он тоже не стал, вместо этого взяв небольшую паузу, чтобы подобрать следующие свои слова лучше.

Говорить о том, что он собственными руками создал механизм, должный отправлять таких существ, как стоящий перед ним Кастер, в небытие, не хотелось. Несмотря на все свои причуды, кое-какие зачатки инстинкта самосохранения у него имелись. Не говоря уж о том, что помощь Парацельса в предстоящих делах ему совсем бы не помешала.

Эзра всё ещё был намерен завершить свой эксперимент, несмотря ни на что.

— Система Высшего Грааля была модифицирована мной, — наконец, заговорил он — немного монотонно и явно попытавшись отстраниться от всей сложившейся ситуации, в том числе и от того факта, что сам он сейчас находится в закрытом помещении, оставшись один на один с существом потенциально способным окончить его бренное существование единственным словом или жестом.

— Я расширил её возможности — в ритуале отныне используется несколько Малых Граалей, а призываемых системой Слуг — гораздо больше семи, так же, как и потенциально достижимых Мастерами желаний.

Эзра поднялся, чувствуя бурлящую внутри него нервную энергию, и начал ходить туда-сюда, несмотря на сковывающую его мышцы усталость. Просто сидеть и пытаться рассказать о чём-то настолько важном для него он не мог.

— Но главное изменение — не в этом. Желание как таковое — меня мало интересует, даже сама система до недавнего взрыва не распознавала во мне потенциального Мастера. Это меня устраивало. Моей единственной целью является информация — я использовал некоторые технологии, доступные только Атласу, чтобы превратить Высший Грааль в подобие универсального цифрового хранилища, способного содержать в себе снятую с каждого Слуги копию его «матрицы» — сущности, которую можно будет использовать в будущем, когда эксперимент достигнет своего логического завершения.

Замерев у своего рабочего стола и скользнув безразличным, почти невидящим взглядом по разбросанным запчастям, Эзра продолжил после небольшой паузы:

— Система всегда служила своего рода проводником между реальным миром и Троном Героев, я лишь сделал так, чтобы по возвращению в оный, Героические Души оставляли свой «слепок» внутри Высшего Грааля. Именно эта информация мне нужна.