Прошло не так много времени с тех пор, как Одиссей потерял возможность прогуливаться по окрестностям искусственно созданного города вместе со своим другом Диомедом. Царь Аргоса был отличным собеседником, прекрасным рассказчиком  и прекрасным воином. Все это славный Лансер демонстрировал еще во времена Троянской войны и не растерял свои навыки и умения до самой смерти. Именно это царь Итаки ценил в своих друзьях – верность собственным принципам, умение держать в абсолютном порядке личные убеждения.
Обладающие иной точкой зрения могли делиться ей и вести оживленные споры, но совпадение взглядов более сближало людей, чем отменное вино из запасов самого Диониса. Диомед закончил свои повествования не на самой прекрасной ноте, как его Мастер и Мастер самого Одиссея. И даже привыкший к трудностям царь Итаки испытывал довольно смешанные чувства на данный момент: пусть его новоиспеченный Мастер находила утешение в чрезмерном веселье, метка, оставленная на той светлой стороне души внука Зевса после встречи с неизвестной женской фигурой стиралась с достаточной медлительностью.

В такие моменты Никто заменяло истинное имя, данное Автоликом. Самобичевание, не свойственное правителю Итаки, каким-то поразительным образом пробивало прочную защиту здравого смысла. Остановившись на время, чтобы привести мысли в порядок, Одиссей всматривался в прекрасные дали той линии, что теперь называлась горизонтом. От этих размышлений время не возвращалось обратно, но желать подобного правнук Гермеса даже не смел.

Однако мысли, роившиеся в голове многохитрого царя Итаки сменились сразу же, как исказилось пространство: приятный ветер искусственного города сменился на более легкий, а почва под ногами – прочная заасфальтированная дорога – моментально исчезла, как по щелчку, заставляя окунувшегося в раздумья Одиссея, живо отреагировать на происходящее.  Это походило на что-то из прошлого: сильное течение, заставляющее испытать животных страх, проплывая между Сциллой и Харибдой, или же непреодолимое желание откликнуться на зов сладкоголосых серен, не имея при этом возможности действовать по собственному вожделению. Теперь же – стремительное падение на мягкие и плотные лианы, позволившие новому гостю измерения поприветствовать своего хозяина в более опрятном виде, чем могло бы быть.
Но округа не располагала животными организмами, по крайней мере Одиссей не заметил ничего подобного с того самого момента, как его тело коснулось толстых ветвей, и царь Итаки моментально вскочил на ноги. Давненько внук Автолика не пребывал в подобных местах, что уж говорить о деревьях столь внушительного размера, по сравнению с которыми мужчины выглядел очень уж смехотворно. Однако не только лес являлся столь примечательным и достойным особого внимания: где-то вдали виднелась постройка, гармонично соединяющая свою среду с окружающей. Башня, явственно созданная с помощью какой-то магии, нехотя озаряла округу своим тусклым светом. Сделав несколько шагов по направлению к строению, Одиссей остановился. Во время его насыщенной жизни среди богов и героев было время показать себя в качестве разведчика, но для начала стоило с осторожностью обратить внимание на все, что только могло попасться на глаза. Опыт, проведенный на островах с различными сюрпризами и прочей магией, подсказывал о том, что даже самая малейшая и неприметная вещь может сыграть злую шутку с гостем, и на сей раз перед греческим царем не появится совоокая Афина или незлобный возвеститель Гермес. Полагаясь на собственную осторожность и чрезмерную наблюдательность, Улисс предпочел не приближаться к башне первым же своим ходом, он же, напротив, сменив направление, выбрал самый удобный путь среди лиан и ветвей, дабы забраться как можно выше. Единственное, в чем был абсолютно уверен правитель Итаки – наличие живых душ на территории этой местности и, если они не будут скрываться где-то вдали, Одиссей наверняка из приметит сразу же и лишь потом будет держать путь в направлении башни – незавершенного строения внушительного размера.

Отредактировано Ulysses (2017-08-08 18:25:00)