У Чингисхана, как у Риддика: бывают плохие дни, а бывают - очень плохие.
Пока все Мастера в Войне ищут способ напихать своим Слугам пороху в пороховницы.
Призвавшая его - утерялась. Утратилась, стало быть. Так, что и не ощущается.
Одна только несколько (оч-чень много) хреновастая линия энергии.
Хватает на поддержание материальной оболочки. Всё, что осталось.
А ведь от мага не много требовалось. Фактически - ничего.
Не мешать - вполне доступное многим "ничего". Не должно бы было быть проблем.
Однако. Есть на свете люди, которые предпочитают проиграть за полчаса до своей победы.

- Тьчць, - Король Мира рассеяно осматривает площадь, в нескольких кварталах от Башни алхимиков.

Искусственное измерение раздражает и отвращает.
Не из-за своей фальшивости. Наоборот.
П.ч. оно - непритворное по форме.
Таков теперь мир.
Настоящий.
Полчища сооружений.
Построенных из воды и пыли.
Реально пыли. Или из чего там цемент.
Однотипнейшее убожество массивнейших объемов.

- Ну ты и хмырь, детуля, - Король Мира возмущённо потягивается, вскидывая руки вверх. Про Мастера. Или нет.

Голос, позвавший Чингиза из Трона Героев - хотел, чтобы он пришёл и убил.
Всех.
Или кто под руку попадётся.
Ну, можно в порядке очереди.
Никакой разницы, если - всех.
Побеждающему - всяко сойдёт.

- На цепи водить буду, чтобы в свою сраную страну грёз больше не умотала, - Король Мира сплёвывает, неторопливо шагает в сторону организовываемого Рулером сборища.

Пришёл и убил. А не учил Нину жизни.
Он привык брать чужое. И умеет это делать.
Однако - вовсе не лишнее. Разница - ощутима, а?

Ступени хрустят под ногами одна за другой. Уж лучше от пролёта к пролёту топать, чем ехать на лифте. Конкретно эту часть комфортности 21-го века Тэмуджин оценивать по достоинству отказывается. Цивилизованность ещё никого до добра не доводила. Лень уродует тело и душу куда больше, чем что-либо ещё.

- Сложно поверить, - расхмыляется в миролюбивой улыбке, выбравшись на крышу позади Райдера. - Даже отсюда сложно поверить, - левый кулак упёрт в пояс на боку, правая рука приставлена ко лбу на манер козырька. - Что она - круглая, - про Землю. Мир - планета - шар, это куда более поражает монгольское воображение чем тот же ноутбук. - Интересно? - внизу - полным ходом. Аж пятеро Слуг. Правый сапог упирается в бортик "безопасности" или какую инженерию типа того, Чингисхан немного наклоняется вперёд. Ему и так хорошо видно. Но - для ансамбля спокойствия внешние проявления ведь важны. А Король Мира - более чем спокоен. Даже если благодаря Мастеру - упустил то самое мгновение, которое решает, кому бессмертную славу, а кому безвестность.

Глаза Райдера - чертовщина. Золотые. Кожа - светло-тёмный шафран. Или вроде того. Одежды... ну, просто удивительные. Хотя вот Лансеру и свой наряд - удивителен. Он в жизни не одевался, как китаец. Эти проклятые желтолицые, объявляющие своим Императором любого, кто их захватит, ограбить и угнетёт. Россказнями "наколдовали".

- О, - разглядывает. Мелко-мелко. Пристально. Немигающе. - Чш-ш-ш-ш-ш, - само собой, такую не зашикаешь. Но он и не намерен. Просто предупредителен. Приставной шаг по краю крыши. И - левая лапа Чингисхана небрежно-мгновенно захватывает запястье правой руки Рамзес. - Ого, - нотки человека, которому есть с чем сравнивать. В плане прикосновений к женщинам. - Как искры у костра, которые только дразнят огнём, - лёгкий кивок головой при взгляде глаза в глаза. И, конечно же, про необычный цвет радужки. - А захлёстывающе, - ладонь, шероховато скользя, вверх по холёному бархату, замирая только у локтя.

Бегать от женщин - то ещё удовольствие. За ними, впрочем, тоже. Но - если что, то у Короля Мира - край крыши под боком. Вполне приличный разрыв дистанции.

- Ведь Война - за желание, - приподнимает недоверчиво брови, смотря сверху вниз, но - мимо женщины, в сторону, на площадь с Рулером и Ко. - Но им оно не достанется, - ещё взгляд на собрание Героическое. - Правда? Поймаем одного, когда будет возвращаться? Нет, - Чингисхан отклоняет голову к правому плечу, с задумчивым выражением лица застывая на секунду. - Поймать тебе одного, когда будет возвращаться?

Отредактировано Genghis Khan (2017-08-21 11:15:25)

Чингисхан почти, ещё немного, вот уже совсем, и подставил бы ладони, сложенные лодочкой. Ему казалось, что это будет донельзя, невозможно и чертовски, ещё как, уместно - стараться набрать полные лапы золотого шума украшений в причёске и красивого (просто красивого, что тут скажешь) смеха. Но лучистые звуки были злы не только в отношении тех, кого осмеивали, но и к Королю Мира - тоже злы. Марево миража в пустыне. Вот есть - и вот уже нет. Оставляют после себя только понимание, что женщина привыкла смеяться собственным шуткам больше, чем чужим. Пусть он никогда и не считал себя охренительным остряком, но заметка про Землю, в его понимании, стоила ничуть не меньше, чем собрание Героических Душ вокруг Рулера. Но - нет.

- Да? - нейтрально-вопросительно, будто бы чего-то не понял, пусть и прекрасно (неупускающе) слышит, что она говорит. Но, как на его вкус, получается у неё слишком вразнобой: то форма - не важна; то, всё же, если уж Война, то Война - не свадьба, и ей, как раз таки по форме, полагаются не пленумы-заседания, а западни и расправы. - Кажется, именно правители выдумали поэтов. Ребят, которые расставляют слова в правильном порядке... и за это получают не только на орехи, если не угодили, но и на жизнь, - Король Мира не слишком высокого мнения о тех, кто властвовал, когда о жил. Но продолжать мысль ему тяжело. Почти так же сложно, как пролетающему над залежами вокзальных бездомных торнадо - собрать из них Адронный Коллайдер. - А чего Они захотят, если не согласишься?

Вольно, невольно, самодовольно? Умело, привычно, нарочно? Вынуждающе? Чингисхан не может вот так с ходу разобрать. Изощрённое движение Рамзес, когда она подступает к нему, избавившись от хватки на руке. Со взглядом одновременно награды и судьи, который решает, кому она достанется. Самые кончики пальцев Лансера «бегут» по наручам Райдера вверх, к плечам. Осторожно, но по-хозяйски, будто бы у владельца, который аккуратничает с предметом, который обошёлся дорого, и даже слишком дорого, но оттого стал только притягательней, и никогда не надоест, даже если требует подхода (чуть не придыхания!).

- Не стоит, тут им и самое место, - предупредителен в тоне, но безапелляционен в действиях: неумолимо и даже как-то постоянно (почему бы и не умудриться, спрашивается) укладывая лапы на плечах Рамзес. - Итак. С чьими же словами, по ценности, ты сравниваешь те, которые дают Они? - спрашивает тихо, и, возможно, поэтому вопрос звучит как-то искренней. - Здесь нет... - подлинно - это всего-лишь временно возобладавшее. Чепуха, короче. Каким бы изваянием ни был Чингисхан секунду назад, держа Райдера, теперь его ладони перемещаются(!). Забираются назад, на лопатки, так, что Лансер фактически обнимает женщину, сам немного подступая к ней, чтобы через аспидное марево смольной причёски вшептаться (есть такое слово) в идеальной формы ушко собеседницы.

- Здесь нет столиц, которые могли бы подсвечивать изнутри своим полыханием тёмные тучи пожарищ, - дотла необходимо даже те города, которые взяты не приступом, а сданы предателями. Ни к чему руководимой тобой армии слава тех, кто не может взять стен не из-за чужой слабости и подлости. - Здесь нет людей, которые бы стали гарью и пеплом, оставляя после себя только оплавленные пуговицы и застёжки, - может быть, и наверняка, даже маленькие, явно с детской одежды. - Здесь нет народностей, которые можно извести рабски-трудовой смертью, - что ещё такое, спрашивается, дворцы и хоромы, как не показатель, что в отдельно взятой точке мира нашёлся человек, могущий угнетать массы соплеменников до того, что им, которым негде жить, приходится обустраивать чужие сто десятые спальни и столовые. - Здесь нет даже природы, которая бы каждую весну зеленела исключительно от зависти к твоей свежести, - губы Чингиза - в улыбке, которая легко ощущается через приятный "ворс" причёски, прижатый к гладкой коже. - Не хочешь быть Их добычей - не хочешь же, кха-ха - не будь. Не хочешь быть Их призом - не будь.

- Здесь есть только - эти, - висок Лансера на мгновение прижимается к голове Рамзес, чтобы качнуть ту в сторону площади перед Башней алхимиков. - Но если их кровь для тебя вода, которую ты и сама можешь пролить или зачерпнуть, - ладони, с широко расставленными пальцами, чтобы захватить побольше не скрытой странной (мягко говоря) бронёй яви женского тела, ползут вниз по спине, замирая на талии у пояса юбки. - Скажи, что Им осущев... осус... хм... о-су-щест-вить, чтобы ты стала Им - богатством.