Fate/Labyrinth of Worlds |
 Мастеринг - активный, сложность - высокая. Присутствует срок на написание игрового поста. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Fate/Labyrinth of Worlds » Архив » Stardust
МЕЛАНИ АЙЛИН КАННИНГЕМДата и время: 9 августа 2081 года, 19:40
Место действия: Один из ничем не примечательных домов
Участники: Мелани, Меркурия, Эстер
Краткое описание: Исследованию территории сопутствуют порой не столько увлекательные открытия, сколько непредсказуемые знакомства.
В целом, все друг друга раньше уже видели - только вот переговорить как-то не доводилось. Ловите шанс, юные леди!
МЕЛАНИ АЙЛИН КАННИНГЕМДом этот Мелани совсем не нравится. Чересчур невзрачный, приземистый - даром, что два этажа! Кажется, что стены и потолок упрямо давят, отбирая воздух и комфорт мироощущения. Мелани хмурится, оглядываясь по сторонам, и поджимает губы, рассматривая неказистую простую мебель. Стул без мягкой обивки кажется ей едва ли не оскорблением, а стол - хлипкой пародией на нормальные, достойные столы. Она настолько не привычна к нищете, что не приемлет ее даже сейчас, когда выбор скромного и маленького убежища продиктован по-настоящему важными причинами.
Действительно важными. "Хочу победить" - что может быть важнее? Даже с таким слугой у нее еще есть шансы.
Живот-предатель урчит до неприличного громко. Мелани касается пальцами лба, пряча за ладонью смущение: ей невероятно стыдно, что в такой ответственный момент она неспособна контролировать собственное тело. По правде сказать, она не помнит, когда последний раз ела. За этим обычно следит Энжи, но ситуация сложилась... необычная.
- Прости... Ассасин, - называть так верную служанку непривычно, но если уж смотреть реалистично - из нее бы вышел потрясающий Ассасин. Сильный, быстрый, выносливый. Лучше того слуги, что по нелепой досадной ошибке откликнулся на ее зов. Слуги, в чьей преданности она не могла быть уверена, который одним своим видом вызывал раздражение. - Я голодна.
Тон почти не капризный, а недовольство, которое отразилось в голосе - оно скорее к дому, к последним событиям и общей напряженности происходящего, нежели лично к Энжи. Присутствие Меркурии в некотором смысле успокаивает. Будь она ближе - было бы еще спокойнее, но сейчас не время и не место.
Мелани опускает руку, неловко толкая локтем цветочный горшок с маленького уступка вдоль стены. Поймать его, исправить свою оплошность она даже не пытается, за столько лет привыкшая, что этим тоже занимается Энжи. Теперь не Энжи. Ассасин, да?
МЕРКУРИЯ ВИКТОРИ СИЛЬВЕРШАЙНЦок. Цок. Цок.
Твёрдые подошвы туфель гомункула, неотрывно следующей за хозяйкой на короткой привязи неподвластных ей чувств, тонули в мягкой мебели и шторах, отбивались от твёрдых стен и вообще окрашивали пустынную одинокую атмосферу дома новыми, пусть не слишком яркими или увлекательными, цветами.
— Прости... Ассасин — Энжи так и не поняла, за что должна была бы простить. Более того, как в принципе можно не то что не простить, а даже и просто обидеться на это неземное создание?..
"Ассасин" — она теперь такая. Именно в кавычках. Поддельный Ассасин.
План хорош; если бы ещё только хозяйка осталась довольна призванным Слугой... Или если бы Меркурия оказалась в силах защищать от них так же, как от прочих недоброжелателей. Искусственная горничная не знала тоски, полноценной, доступной неущербному человеку, но тень эмоции, глодавшая сейчас её сердце, подходила к тоске и грусти ближе всего.
Почему, ну почему она недостаточно хороша?.. Почему пригодна лишь приманкой, обманным манёвром?..
Однако, хозяйке виднее. Остаётся делать всё в собственных силах, чтобы оправдать её ожидания.
— Я голодна.
— Неудивительно, хозяйка. Вы не ели уже почти сутки. Жаль, я не могу поддержать вас марёку, как себя...
— Извините, Мастер. У меня нет еды при себе. — Виновато склонилась увенчанная серебром голова. — Давайте поищем ещё немного. Я уверена, где-то здесь должны быть предусмотрены, — бесшумным и точным движением, как словно заглянув в будущее и узнав о падении наперёд, Энжи ловит вазу и ставит на место метким броском, не сбиваясь даже в речи и не меняя тона голоса, — продукты. Ведь до призыва вас кормили... Верно?
"Слуга" не могла ведь никак знать, как обстояли дела до призыва. Подобные заключения о вроде бы малозначимых деталях давались ей без труда. Никаких сложностей с ролью "Ассасина".
— Нам действительно нужно срочно найти еду. Нельзя допустить, чтобы хозяйка голодала. Вредно... — Уткнувшись мыслью в стену проблемы, Меркюри принялась дотошно и упорно подкапываться под неё с разных сторон, подвергая ситуацию своему исключительно утилитарному взгляду. Например, ей пришло в голову отрезать часть собственной плоти — где-нибудь из более нежного, вкусного, либо просто приглянувшегося хозяйке места — и приготовить ужин так. Останавливала только неопределённость ситуации. Что, если сейчас на них нападут, придётся сражаться?
Пропуск праны через цепи с сопутствующими неприятными ощущениями, к которым Эстер не может привыкнуть уже без малого двадцать лет сознательной жизни в сочетании с зазубренными словами придают ощущение уверенности в том, что пару выпущенных пуль или ударов холодным оружием Эс выдержит. Практически десять лет Дайер играет в догонялки с собственной смертью и девушке доселе удавалось выходить из этого рискованного забега в роли победителя, да и о финише Трикстер и не думает помышлять.
В пустом темном доме, что больше напоминает декорации триллера, чем убежище в футуристическом измерении, слышится звук шагов и невнятные разговоры этажом ниже. Эстер не вслушивается в содержание, но прекрасно понимает, что диалог идет о чем-то недостаточно серьезным, о чём-то, что можно обойти вниманием и не пытаться напрягать слух и расслышать. Эстер чиркает зажигалкой.
Темная комната постепенно заполняется табачным дымом от тяжелых сигарет – запрещающей таблички на входе Эстер не обнаружила, да и помещение не выглядит как обжитое. Наверное, будь девушка более впечатлительной, в жизни бы не полезла в такой дом, но по роду деятельности такие дома приходится посещать с завидной регулярностью. Хотя в этом измерении всем плевать на твои вредные привычки, и стряхивай ты пепел хоть на круг призыва, всем будет откровенно плевать. Ну, разве что, древние греки бы не оценили подобного жеста, но Эс не настолько невоспитанная, чтобы место появления собственного Слуги замусоривать.
С меланхоличной задумчивостью во взгляде Эстер рассматривает витиеватый узор Командных Заклинаний. Кроваво-красные ломаные линии, причудливым образом сплетающиеся в симметричную фигуру без определенного названия, обозначающие статус девушки как Мастера в созданной Атласом Войне Грааля. Скорее всего, этажом ниже находится другой Мастер. Возможно даже в паре со своим слугой, но Эстер через преграду стен и нескольких комнат не может уловить присутствие ауры Слуги. «Вполне возможно, Ассасин» – заключила про себя девушка, выдыхая в потолок несколько колец из табачного дыма, после чего поднялась с места и затушила сигарету о подоконник. Вряд ли хозяева дома были бы сильно раздосадованы, узнав, что в их доме кто-то отравляет свой организм сигаретами.
Стук каблуков, скрип двери, лестница – и вот Дайер оказывается на первом этаже. Слух не обманул, в помещении помимо неё действительно было двое. Девушка прищурилась, окидывая оценивающим взглядом ту, что выглядела до скрипа на зубах знакомой. Каннингем. Алхимики из Часовой Башни, товарищи Дайеров по британским островам, но сама Эстер никогда не имела с ними дела – по определенным причинам Трикстер лучше вообще не пересекать порог обители часовщиков, да и вообще в Лондоне лишний раз появляться.
Сопровождающая Мелани фигура была перед глазами Эстер впервые, да и особого внимания девушка на неё не обратила – несостоявшаяся наследница, что родилась в семье первой, куда более интересный кадр и объект для изучения. В глазах Трикстера четко и ясно читается насмешка, за которую далеко не один человек пригрозил Дайер оторвать голову и выставить на всеобщее обозрение в знак посмертного позора.
– Благородные барышни в сей поздний час так далеко от дома. Удивительно, – Эс скрестила руки на груди, и чуть наклонила голову набок, продолжая сверлить Мелани насмешливым взглядом сиреневых глаз. Её тон – приторно-сладкий, такой, каким заботливые мамочки разговаривают со своими обожаемыми чадами. Прямая спина, но вальяжная поза и ухмылка – Эстер всем своим видом говорит о том, что ставит себя далеко не на одну ступень выше тех, с кем ей довелось встретиться.
Даже будучи наемником и убийцей магов, Эстер никогда не нападает по собственной воле – жажда крови ей не свойственна, да и перерезать кому-то глотки куда приятнее и интереснее за деньги, так что даже начав диалог явно не в самом вежливом ключе Эс не преследовала цели завязать драку. К тому же, веселиться без брата – дело кощунственное, да и маленьких обижать нехорошо.
Узор алых печатей словно обожгло огнем – значит, Каннингем и впрямь здесь с той же целью, что и Эстер, и на теле девушки есть похожая отметина. Эс невольно усмехнулась. «Неужели до такой степени отчаялась?» – Дайер была в курсе, что наследником семьи стал младший брат Мелани в обход самой леди Каннингем. Сей факт несказанно веселил наемницу, что моментально отобразилось на её лице кривой усмешкой.
Эстер вновь потянулась к пачке сигарет, стоя у лестницы на второй этаж. Девушка затянулась и выдохнула струю дыма вверх в направлении лестницы – даже будучи форменным мудаком и эталонным бескультурьем, дымить на потенциальных оппонентов казалось ей не самой хорошей идеей: всё же, за такое можно огрести по лицу без прелюдий и предупреждений, а подобного девушка страсть как не любила.
МЕЛАНИ АЙЛИН КАННИНГЕМ– Они говорили, что есть столовая.
Столовую Мелани ни разу не посетила – не было нужды по первому времени. А теперь это место представляло собой слишком уж хорошую мишень. Если только послать туда Энжи и Слугу для подстраховки, но больно уж серьезные приготовления для всего лишь какой-то еды. К потребностям тела Мелани относилась с изрядной долей пренебрежения, не считая проведенным достойно время, потраченное на питание или сон, – несмотря на то, что от этого в изрядной мере зависели ее способности.
Мелани оборачивается на звук открывшейся двери, явственно напрягается, напрочь забывая о голоде. Тот, кто спускается к ним по лестнице, не пытается скрыть своего присутствия, уверенный в собственных силах. Вернее, уверенная – перед ними молодая женщина, ладно скроенная и крепкая, совсем не похожая на сахарно-хрупкую Мелани. Тяжелая, будто деланно чеканная поступь указывает на человека сильного, спортивного. И, конечно, ощущение чужого магического перевеса, опостылевшее за всю жизнь. Куда же без него.
Вместе с женщиной в комнате появляется запах табака. Каннингем хмурится, улавливая терпкие нотки, и поджимает губы – аромат навевает воспоминания, отличные от приятных. Отец всегда курил, сколько она его помнила, – когда не был занят наукой, разумеется.
Едкий, насмешливый тон только усугубляет. Да, у Мелани не велик запас сил, но это высокомерное отношение, этот взгляд сверху вниз, полный открыто демонстрируемого превосходства, эти преисполненные пафоса жесты, – все в ней несказанно бесит. Если имеют право на жизнь чувства с первого взгляда, то это определенно была ненависть, достойная быть воспетой.
Впрочем, скорее со второго. Мелани уже видела раньше эту самодовольную выскочку – в той самой погасшей прошедшей ночью башне. Вот только имени совсем не вспомнить. Кажется, та была не одна?..
– А второй где? – Бросает она чересчур резко. Союзниками им явно не стать – так хоть врагов пересчитать, а если она здесь действительно одна, то можно отдать Энжи приказ атаковать. Против силы Ассасина ни один маг не выстоит, даже эта со своей улыбочкой.
Отредактировано Melanie Cunningham (2017-06-05 14:09:12)
МЕРКУРИЯ ВИКТОРИ СИЛЬВЕРШАЙНПочти сорвавшийся с губ ответ о решительной необходимости пойти именно в столовую — да, служанка куда отчётливее осознавала важность и сна, и еды — остался невысказанным. Неожиданная соседка по исследуемому дому, незванная гостья, шагающая сейчас вниз, требовала внимания более настойчиво.
Спокойное и по-своему мягкое лицо Меркурии немедленно заострилось чертами, пока скользнувшие к Эстер глаза арктического оттенка обдали её почти физически ощутимым арктическим же холодом.
Ненависть... Нет. В отличие от Мелани, тут ненавистью даже не пахло: лишь звенящее безразличие существа, не ценящего твою жизнь даже в полсекунды разговора с обожаемым Мастером.
Иными словами, лишив её этой полсекунды своим появлением, Дайер уже заработала себе в глазах Энжи смертный приговор. И не свистнул нож в элегантно повязанную шёлковым шарфиком шею только на случай возможного несогласия хозяйки с подобным раскладом событий.
На счастье всевозможных наглецов, регулярно рушащих их драгоценное уединение, желания Мелани Меркюри почитала всё же куда как драгоценней.
— А второй где?
— Одна из тех близнецов. — Догадалась по оброненной фразе. Нет, ничего особенного. Либо не опасны достаточно, либо опасность ещё не известна. Обманчивую же уверенность с лиц нападающих она хорошо привычна стирать.
– Мы с братом предпочитаем совместное веселье, а не избиение младенцев, – судя по всему, за кольцами дыма девушке было наблюдать куда интереснее, чем за Мелани и её спутницей. Однако, Эстер умела привносить веселье в любую ситуацию – ещё одна причина, по которой Дайер является для многих первой в списке на отсечение головы: любовь к язвительным комментариям в Трикстере была явно сильнее инстинкта самосохранения. В Теодоре же соотношение хренового юмора и рациональности было противоположным, и, наверное, именно благодаря этому близнецы всё ещё жили и здравствовали. Но Теодора здесь нет, а значит…
– Тебя даже Слуга посчитал слишком слабой, чтобы тратить на тебя своё время, и поэтому ты притащила сюда это? – наемница кивнула в сторону сребровласой спутницы. – Должна признать, таскать с собой служанку-батарейку, которой в случае чего можно прикрыться, как куском мяса – великолепная идея, без всякого сарказма, – Эстер хмыкнула, после чего затушила окурок и пару раз хлопнула одной ладонью о другую, даже вопреки своему обыкновению временно спрятав с лица усмешку и приняв как можно более заинтересованный вид – восхищаться Эс не умела априори.
Направление праны от одной к другой, замеченное ещё при первом контакте с Мелани, давало Эстер все основания предположить, что волшебница использует Меркурию в качестве источника энергии. Следовательно – благополучно проигнорированная спутница Каннингем Слугой являться не может. «Гомункул» – заключила наемница. Знание о том, чем занимается семья юной недонаследницы, немного логики, крупица боевого опыта – и вот, происхождение спутницы хрупкой недовольной блондинки раскрыто.
– … Кукла ведь не сможет отказать, даже если ты пошлешь её на верную смерть из желания спасти собственную задницу, – Дайер выдаёт свою самую раздражающую и мерзотнейшую ухмылку, на которую была способна. Квинтэссенция ехидства, презрения и пренебрежения, даже без произнесенных слов одно такое выражение лица могло стать красной тряпкой даже для очень терпеливых людей. Женщина глубоко вздохнула, и на выдохе закрыла глаза, проворачивая привычную за многие годы процедуру распространения внутренней реальности на окружающий мир. Нет, для Мелани и Меркурии это не смертельно и даже не больно. На данный момент радиус искажения вокруг Эстер составлял чуть меньше, чем вытянутая рука наемницы, так что маловероятно, что кто-то из присутствующих мог бы банально почувствовать какое-то мистическое вмешательство.
Искусственные организмы всегда вызывали у Эстер лишь отвращение и неприязнь – их убийство сравнимо лишь с поломкой какого-то механизма, их служба – программа, да и по мнению Дайер, гомункулы изжили себя: те же роботы, создаваемые не-магами превосходили многие творения родовитых чародеев как в физических характеристиках, так и в интеллектуальном развитии. Последнее Эстер ставила на передний план, так как все известные ей гомункулы отличались тошнотворной преданностью и линейностью поведения. Даже в смерти они были ещё более похожи, чем в жизни, и Дайер находила это крайне раздражающим.
Именно из-за этого лицо молодой женщины буквально на пару мгновений перекосило от отвращения, словно Эстер заставили прожевать лимонную дольку и запить теплым молоком. И всё это под какую-нибудь тошнотворную мелодию, где мальчик поёт о своих чувствах к девочке. В общем, степень отвращения была достаточной, чтобы Дайер не хотелось даже ввязываться в диалог со спутницей Мелани. Опустим тот момент, что Эстер и до этого не особо-то говорила с Меркурией – благородное происхождение (восемь веков истории и куча всевозможных титулов!) порой даёт о себе знать, пусть младшая из близнецов чаще всего ведет себя как форменное быдло. Однако, Эс никогда не начнет диалог с тем, кого считает ниже себя по социальному статусу.
Трикстер скрестила руки на груди, переводя взгляд на Мелани. При всём желании следовать правилу «никогда не недооценивай своего противника» женщине было сложно найти в юной дворянке что-то, что если бы не внушало страх, то хотя бы подавляло в Эстер желание прямым текстом издеваться. Маленькие леди в сопровождении волшебных механизмов – даже как-то смехотворно рядом с демонами, Мертвыми Апостолами, толпами культистов и прочей нечисти, которая нападает сразу, а не тратит время на великосветские беседы. С другой стороны, Эстер уже постепенно отказывалась от идеи побеждать в Войне, переключаясь лишь на побег из измерения. «И если все мастера здесь представляют из себя нечто подобное, то и в этот раз придется разгребать всё вдвоём. Досадно», – из груди Дайер-младшей вырвался еле слышный вздох сожаления и сопереживания самой себе: гипотетически пришлось бы играть в героя и искать выход из насмешки над мирозданием, именуемой карманным измерением, но большую печаль и тоску в душе Эстер порождала мысль о том, что толкового теоретика здесь не сыскать – поголовно благородные леди да поехавшие любители садо-мазо.
МЕЛАНИ АЙЛИН КАННИНГЕМТот факт, что их настолько легко раскрыли ставит Мелани в тупик. Только что она была готова вздернуть нос и гордо уйти, но теперь – все внутри клокотало. От злости: что эта нахальная девица слишком много себе позволяет. И от стыда. Где они допустили ошибку?
Отсутствие сарказма определенно ощущается как особенная форма издевательства.
Мелани сжимает кулаки, хмурясь. Всю ее жизнь каждый чертов маг считал своим долгом посмеяться над ней. Ее одаривали жалостливыми и высокомерными взглядами, ее не брался учить ни один мэтр, ее отказались взять на обучение в Часовую Башню. От нее отказался родной отец, а брат смотрел с таким пренебрежением, словно она даже презрения не достойна. Всю свою жизнь Мелани Каннингем барахталась в этом болоте, силясь найти выход, добиться, достичь, показать. Но в те моменты, когда она сияла звездой, остальные могли лишь снисходительно хмыкнуть – мол, я такое еще в три года умел.
И сейчас сосредоточенное выражение этой девицы выглядит не просто насмешкой – прямым оскорблением. А эта ухмылка, последовавшая за безмолвным оскорблением, окончательно выводит из равновесия. Слова добивают: как смеет эта дрянь говорить что-то подобное об Энжи? О ее Энжи!
Мелани смотрит с яростью. Последний раз она испытывала подобное негодование, когда забирала Меркурию от отца и брата. Если бы это было в ее силах – она бы их убила тогда, но есть законы, нормы, приличия…
..здесь нет законов. Здесь нестандартные, отличные от обычных нормы. Здесь летят к чертям всякие приличие. Это Война, хоть все и не должно было обернуться чем-то подобным. А значит – ярость наконец-то найдет выход.
– Любишь строить из себя самую умную? – Тихо цедит Мелани, закрывая глаза. Ее злоба не ослепляет, а усиливает восприятие. Может быть она действительно самый слабый маг тысячелетия – но чуткости у нее не отнять. Каннингем ясно ощущает связь дамочки с кем-то: алая метка на ее руке и эта голодная сущность вместе складываются в простое уравнение, где переменные хоть и неизвестны, но определимы. Это ее Слуга. Значит ли это, что он прячется где-то рядом?.. – Тебе не идет.
На фоне этой сильной, явной связи – коротким серебристым отблеском вторая. Едва различимая, но крепкая, как стальная нить. И аура – аура человека, готового принять удар. Мелани сомневается дольше, чем предполагала. Нарушить привычные запреты оказывается… трудно.
Общение со слугой в норме – процесс беззвучный, а потому приказывать Энжи что-то вслух – неправильно. Даже если их уже раскусили. Хорошо только, что она понимает все с полужеста.
МЕРКУРИЯ ВИКТОРИ СИЛЬВЕРШАЙНУверенность — полезное качество характера. Она позволяет заниматься делами без задних мыслей и предварительных сомнений, а ещё — браться даже за то, что, вроде бы, тебе совершенно не под силу. И успешно справляться. И осознавать новые границы своих сил.
Иногда уверенность, впрочем, оказывается излишней и вредит. Как юному Уильяму, когда ему пришло в голову заняться вновь любимым развлечением и отругать старшую сестру со злости после вскрытия истории с её, Энжи, истинной принадлежностью.
Бедняжка Мелани кипела от ярости, молча, терпела. Привыкла терпеть, наверное, защищаясь так от наказания за ссору с более ценным для семьи братом. А Меркурия не поняла, с чего кому-то разрешено портить настроение её хозяйки, подошла к заткнувшемуся от удивления шкету, на всякий случай ещё раз внимательно его рассмотрела — вдруг всё-таки станет ясна причина эдакого поведения...
И сломала ему нос. А ещё оставила трещину на стене улетевшим в неё от удара белобрысым затылком.
Собственно, такая же судьба с тех пор постигла не одного человека, доставшего хозяйку достаточно, чтобы та дала отмашку на действия. Ощущая же её взвинченное, клокочущее состояние, несложно понять подтекст мелкого, будто нервного и совершенно незаметного броска пальцами.
Дзын-н-н-нь. — Служанка вроде бы ничего не сделала, оставшись неподвижной, но её голубые глаза теперь сверлят холодом Эстер, как цель, правая рука выброшена вперёд, словно пострадала от монтажа, вырезавшего все кадры её движения, а к груди магессы на лестнице скользит блестящей ниточкой узкий серебристый нож.
Скользит со скоростью хорошей пули, рассекая воздух мелодичным звоном.
Но не настигает её, брязнув о стенку и предоставляя Энжи ценную информацию: ветра здесь нет, сама она не промахивается, значит, беспардонница прикрылась магией.
Второй нож свистнул раньше, чем первый коснулся пола, и целил уже с учётом смещения, дабы, вдруг то остаётся постоянным, чудесное оборонное волшебство воткнуло его в хозяйку самостоятельно.
Результата на этот раз Меркюри уже не дожидается — зачем терять время, если он окажется отрицательным? — и срывается с места вслед за клинком, выбив каблуками крошево из пола. Два прыжка по лестнице непредсказуемым зигзагом (на случай ответного огня) и, вообразите стоп-кадр, Сильвершайн уже пролетает с левого фланга от Трикстер, вгоняя ей в бок ещё один нож со всей своей — неплохой, однако — силой.
Или во всяком случае пытается так сделать. По прямой до цели вряд ли больше десятка метров, преодолеет служанка их где-то за половину секунды, а реакция обычного тренированного человека бывает в четверть, не говоря уж об ускоренной магическим образом. Чем только поможет резвая реакция в рамках малюсенького по меркам скорости Энжи дома?
Вы здесь » Fate/Labyrinth of Worlds » Архив » Stardust
