Крепким сном Эстер отличалась исключительно в те моменты, когда засыпанию предшествовала бурная попойка. Только напиваясь до состояния мертвой устрицы у девушки получалось нормально заснуть и не просыпаться от каждого шороха. Надо ли говорить, что только погрузившаяся в сон Дайер-младшая не была в восторге от шума, природу которого сонная наемница не смогла распознать?

– Завались и не мешай мне спать, псина, – заключенный в ласковые сестринские объятия до этого момента Тед оперативно получил подушкой по голове от всё еще не до конца проснувшейся Эстер. Сама же зачинщица кроватного беспорядка и бойни подушками не менее оперативно получила с локтя по лбу, сонное бормотание старшего брата на тему того, что на пробежку он не пойдет в такую рань.

– Эстер, – девушка ощутила прикосновение ладони Хроноса к своему плечу, – какие, в рот тебя дери, собаки? – Эс медленно открывает глаза и смотрит в стену, пытаясь отогнать от себя все шаблоны фильмов ужасов. «Неужели Атлас сюда ещё и животных привлек?.. Черт подери, словно остальных Мастеров им было мало» – с совершенно разбитым видом Дайер закурила прямо сидя на краю кровати и опустила взгляд в пол. Нет, это не могли быть просто собаки, а всплесками воображения под воздействием алкоголя и прочих забавных веществ страдала лишь Эстер – Теодору показаться ничего подобного не могло.

– Собирайтесь. Через десять минут мы должны быть на улице и выяснить, что за дерьмо здесь происходит, – небрежным движением Эстер затушила окурок о дно стоящей на тумбочке рядом с постелью пепельницы. Услышанный наемницей вопль заставил принять решение без всякого промедления и проигнорировать все возможные протесты. Да, трое мужчин могли возражать и надавить большинством, но для одно из них у Дайер были Командные Заклинания, для второго – кулинарный талант, который бы воссоединил Теодора с туалетом на пару дней в лучшем случае, а для третьего – очарование и возможность надавить на Теодора, чтобы тот использовал Печати на своей руке. В общем, у Эстер всё было схвачено в вопросах управления мужским полом, и, отключившись от внешних раздражителей в виде Теодора и компании, Трикстер принялась собираться. Сама же девушка вопреки распространенному мнению о коллегах по гендеру собиралась всегда быстро и без лишних стояний у зеркала – право, кому интересны красиво уложенные волосы и безупречный макияж, когда обладательница всего этого молча всаживает несколько обойм кому-то в голову.

И вот, не прошло и десяти минут, и фантастическая четверка уже оказалась на улице. Эстер застегнула куртку и поежилась – всё же, ночью на улице не так тепло и хорошо, как в светлое время суток. Ко всему прочему, атмосфера неплохого хоррора девушку совершенно не радовала: в трусости Эс обвинить было попросту невозможно, однако ощущение неизвестности и присутствие десятка вопросов в противовес полному отсутствию ответов уверенности не прибавляли.

– Не нравится мне всё это, – пробурчала Дайер, поднося подожженную сигарету к губам и втягивая в легкие тяжелый дым. От вида крови Эстер в обморок не падала и визжать не начинала, но приятных ощущений не испытывала. Попорченный местами асфальт убедил девушку в том, что идея взять с собой как можно больше всего интересного и полезного была не такой уж и плохой. Благо, у Эстер есть возможность перетаскивать достаточно большой вес, но при этом идти налегке. И даже не сбросить всё на Теодора, между прочим.

Но отступать – не в духе Дайеров, поэтому наплевав на здравый смысл и инстинкт самосохранения, Эс двинулась по следу. Выпотрошенный труп, встретившийся Эстер через какое-то время, заставил девушку слегка нахмуриться – какая неаккуратность! Сами же Дайеры или не оставляли следов, потому что взрывали место своих деяний к отправляли всё до фундамента к праотцам, или делали всё с ювелирной точностью и хирургическим подходом. Слова исчезнувшего Слуги уже было нашли отклик в душе наемницы – девушка сделала несколько шагов назад, ближе к остальным. Выработанное годами чутье уже даже не шептало – кричало – о том, что скоро придется, в лучшем случае, драться. В худшем – получить по лицу и сбежать, но вот Эстер, которая не верит в свои силы, уже не Эстер.

Девушка скрестила руки на груди и закрыла глаза, и вокруг разнеслась волна магической энергии, после чего Эстер осмотрелась. Так видно намного лучше. Если и драться, то исключительно в условиях своей реальности. Теперь, когда оба Дайера не испытывали неудобств из-за отсутствия нормального освещения, Эстер, казалось бы, должна была предложить осмотреть всё поблизости и попробовать по следам найти псину-потрошителя. Но вот только искажения в пространстве за пределами видимости подсказывали девушке – кто-то здесь поблизости есть. Распространять барьер дальше было нелепой и глупой затеей, поддерживать его – тем более. Эс выдохнула, сокращая «освещенную» область и перевела взгляд на Теодора.

– Я предлагаю свалить, пока ещё не поздно, – присутствие кого-то постороннего неподалеку девушку не пугало, но учитывая, что после себя оставили местные твари, сталкиваться с ними воочию не хотелось. «Чертов Атлас» – Эстер цокнула языком. Игры с мирозданием позволительны лишь в определенных пределах: то, что создали люди, обязательно обернется против них, и не стоит создавать то, что впоследствии не может быть повержено.

Отредактировано Hester Dyer (2017-06-02 19:03:08)

Одним из самых знаменитых подвигов  Диомеда, которого несправедливо забывают при упоминании героев Троянской Войны, была вылазка в вражеский стан вместе с Одиссеем. История умалчивает, что ахейцы не смогли уложить спать бравого царя Аргоса, что и послужило причиной столь смелой вылазки, которая стала одним из тех кирпичиков, что привели греческую армию к победе.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что даже являясь героической душой, Диомед испытывал некую нелюбовь к продолжительному сну. Поэтому во тьме ночной, имея в качестве источника света лишь экран лептопа, ахеец смотрел реслинг. Возможно, в наблюдении за тем, как дерутся потные голые мужики, смешиваясь в кучу мышц и обтягивающей одежды, и было что-то гомосексуальное, но Диомеда привлекала боевая составляющая, эффектность всего происходящего, что приводило царя в возбуждение. Конечно же, ничего так не возбуждает все самые лучшие чувства, как боль, которую один мужик или девушка приносит другому мужику или девушке.
Ахеец отвлекся только тогда, когда услышал шевеления со стороны близнецов. Предчувствуя что-то интересное, он закрыл электронное устройство и выбрался наружу, после чего понял, что нужно быть готовым. В мгновение ока он полностью вооружился, будто бы всегда был готов бить своих врагов. Словно бы он так и ложился в своей броне.
В итоге, компания из двух мастеров и двух слуг оказалась возле растерзанного тело какого-то человека и изрядно покоцанного слуги.
- Что-то есть хочется, - задумчиво произнес Диомед, смотря на труп и слугу. Подобные виды невольно возбуждали в нем желание поесть. Не сказать, правда, что от этого вида он получал удовольствие.
Диомед осмотрелся. Он не видел врагов вокруг, но был готов кому-нибудь настучать. Он это продемонстрировал, нанеся пару гулких ударов копьем по щиту. Ахеец озирался по сторонам, пытаясь понять, что же сейчас будет и что нужно сделать. И, услышав слова своего мастера, кивнул.
- Не сомневайся, я  не заставлю себя ждать.

Лоуренс слишком долго жил бок о бок с Эстер и научился различать, когда мужчины, окружавшие его сестру, были просто галантны и намеренно галантны. Как раз второе определение как никогда лучше подходило Арчеру. Дайер же знал Эс и прекрасно понимал, что лучнику, пусть он будет трижды внуком Зевса и несколько раз совершит на глазах сестры-близнеца все свои подвиги, ничего не обломится.
-  Ни одно животное, в коем отсутствует стороннее вмешательство, не будет выглядеть столь внушительно, как эти волки, превосходящие своими размерами обычных раза в два. Боги взращивали в своих садах и дворцах что-то похожее, и, возможно, кто-то из тех животных и мог бы похвастаться такими жестокими убийствами, как эта скрывающая себя стая.
В голове наемника было лишь одно слово, и оно было далеко некультурное, зато крайне емко и точно определяло сложившуюся ситуацию. И в следующие несколько секунд Тед все-таки произнес его вслух.
Даже привыкнув к плохому освещению улиц, Лоуренс все-таки пропустил тот момент, когда вокруг них возникли парящие черные сферы. А после появились и те твари, как и предсказывал Одиссей: они были больше любого из современных волков в несколько раз и от них ощутимо шла аура смертельной опасности. Дайер-старший вспомнилось противостояние с одним из Мертвых Апостолов много лет назад и не зря – примерно сейчас он ощущал те же чувства: раздражение, интерес к сопернику и желание закончить работу как можно быстрее.
– Тед, не делай глупостей, - тон Эстер не испугал, но подействовал на Дайера-старшего как ведро холодной воды. Наемник просто почувствовал, как и всегда, что с сестрой что-то не так, поэтому даже не осмелился идти против ее совета. Лоуренс попытался остановить Эстер, но та – вечно упрямая Эстер – все равно попыталась использовать свои способности. Мечи, которые должны были полететь в огромных тварей упали на асфальт с ужасающим звоном, но то, что действительно оказалось запечатленным в памяти Хроноса из того вечера, как Рамона опустила голову и под ее ногами на асфальте образовалась кровавая лужа.
Звуки доносились словно из-за толщи воды: едва слышимые и сильно искаженные; Тед мог лишь лицезреть страшную картину, разворачивающуюся перед его глазами, но не мог понять до конца, точнее, не мог принять тот факт, что сестра оказалась в опасности. Она поднялась с колен, уронила меч и все это время старалась не встречаться взглядом с Лоуренсом, а он даже не обращал внимание на остальных: ему было в тот момент глубоко плевать на Грааль, Слуг, чертовые аномалии и стаю чертовски огромных собак. Весь мир для Дайера сузился до хрупкой фигуры его младшей сестры.
Нельзя, просто нельзя ставить человека в ранг божества и все равно кто он: мать, друг, политик или простой бродяга. В конечном счете - это просто человек, а люди, как известно, имеют тенденцию умирать, ведь они не обладают способностью возвращаться к жизни или же просто не бессмертны. Теодор совершил такую ошибку, выбрав в качестве своего личного бога, такого небольшого и комнатного идола, свою сестру-близнеца. Эстер всегда была рядом. Эстер всегда помогала ему. Эстер, Эстер, Эстер…
Трикстер схватила его за плечо и Тед в ответ подхватил сестру за локти, стараясь удержать ее на ногах. Почему-то тот момент, когда Эс должна была упасть, ассоциировался для мужчины с чем-то ужасным и до конца неосознанным. Так человек просыпается утром после плохого сна: он помнит, что ночью видел что-то дурное, но не может осознать, что же плохого было в скачущих по полянке кроликов.
Они переместились, не так далеко, как хотелось, но все же оставили Слугам площадку для битвы. И держа сестру в своих объятиях, ослабевшую и почти потерявшую сознание, Лоуренс пришел к пониманию, что он чуть ее не лишился. Чуть не потерял свой маяк и ориентир, самонадеянно решив, что простая ночная прогулка не обратится для них ночным кошмаром. Тед действительно разозлился на самого себя, но больше всего он возненавидел того, кто сотворил подобное с его сестрой. Хронос всегда отличался холодной головой, в отличие от вспыльчивого Трикстера, но в тот момент мужчина захотела разрядить целую обойму в голову виновника и разорвать ему глотку собственными зубами.
Однако надо взять себя в руки, надо привести мысли в порядок и трезво оценить ситуацию.
Надонадонадонадонадо.
Теодор прижал сестру к себе, чувствуя, как его сердце пропустило удар. Они выдержали столько битв, за ними тянется гора трупов и их руки не то, что по локоть, по плечи в крови, так почему в тот момент, Теду было страшнее всего?
- Убей их, - связь между Мастером и Слугой позволила Дайеру не надрывать горло криком, а всего лишь телепатически передать Диомеду свои мысли. – Убей их всех, не оставь никого в живых - это мой приказ.

Едва Одиссею удалось поведать историю о богах и волшебницах давних времен, как часть животных, скрывавшихся вдали за деревьями, решили выполнить первый ход. Но вместе с ними начала действовать фигура, скрывавшая себя более умело, нежели волки: судя по всему, проделки животных были как раз по воле незримого хозяина, и больше предположений это доказывало, когда на четверых желающих насладиться ночным спокойствием обрушилась сфера, позволяющая волкам проникнуть внутрь.
Недооценивать животных Одиссей не собирался: за время похождений на его пути возникали различные твари, и все они были как раз божьими. В этих же сын Лаэрта не сомневался: в их жилах было что-то магическое и причиной этого была как раз фигура, находящаяся на крыше одного из домов.

- Мы можем справиться с ними с меньшими потерями. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас пострадал, - вполне искренне отозвался Улисс, улыбнувшись своему Мастеру самой доброй улыбкой. Каждый из находящихся здесь, принимающих на себя сверкающие взгляды животных и любопытствующий, наверняка любопытствующий, взгляд наблюдателя, не мог проиграть никому из них. Ранее царю Итаки приходилось сталкиваться с чем-то похожим в логове Цирцеи, но тогда и животные были мирными, и сам Одиссей имел возможность избежать магию волшебницы, благодаря помощи Гермеса. – Мы с Диомедом…

Одиссей хотел продолжить, но его Мастер, совершив опрометчивый поступок, отказалась внимать словам внука Зевса, отказалась дослушать своего Слугу до конца, за что пожинала плоды своего медвежьего труда. Царь Итаки остался на месте, развернул голову лишь для оценки ситуации: истекающая кровью Мастер, глупо взявшая геройство на себя и не желающая слушать слов ни одного из находящихся здесь мужчин. Но пока она находилась вместе со своим братом-близнецом, что давало возможность Одиссею призвать спокойствие и продолжить анализ ситуации. Если взять во внимание действие Эстер, то она ничего не смогла решить, кроме как навредить самой себе и заставить за нее волноваться.
Многие женщины, даже во времена героев Греции, таких как сам Одиссей или Диомед, любили поступать подобным образом, обходя наставления благородных мужей и мудрые советы знающих века старцев. И многие из этих прекрасных нимф не были существами глупыми, а их поступки сводились к неожиданно нагрянувшей мысли, которую наверняка вселяла в их голову грозная владычица Гера, некогда наславшая безумие на сильнейшего воина Греции – могучего Геракла. Что заставило Эстер поступать подобным образом – этого Одиссей еще не решил, но это деяние еще подвергнется анализу позже, как только опасность уйдет в сторону. Однако то, что знал Лаэртов сын наверняка, так это то, что поступок белокурой британки не сможет оставить за разворачивающимися событиями ее брата, и в этом Улисс не прогадал.

Диомед, доселе наблюдавший за тем, что происходит вокруг него самого, понесся в атаку, когда царь Итаки поймал себя на мысли, что ему следовало скорее рассказать о возможных рисках, чтобы иметь возможность свести их к минимуму. Эстер на своем примере доказала, что поступать неблагоразумно чревато последствиями, однако опечаленный совершенным брат Мастера решил поступить так, как посчитал нужным.
И Диомед, славный и могучий Диомед, чьи подвиги прошли через века, не думал о непослушании. Его копье, появившееся также мгновенно, как и желание истерзать каждого из диких животных, устремилось вперед, находя свою первую жертву. Одиссей же, не желая наблюдать, как каждый из его товарищей обрекает себя на страдания, натянул лук, пустив стрелу рядом с лапой одного из внушительного размера тварей, намереваясь заставить ее отскочить, дабы наверняка была возможность ее уничтожить копьем храброго Диомеда.

- Тебе не следует совершать глупых поступков, Теодор, - заговорил Лаэртов сын, выпуская вторую стрелу в хвост внушительной по своим размерам твари, дабы Лансер смог поймать сразу двоих врагов одним ударом. Натянув тетиву, он приготовился совершить еще один выстрел, но Диомед уже расправился со следующей партией нападавших, что позволило Одиссею продолжить начатое, держа свое оружие наготове. – Присмотри за моим Мастером и сделай все возможное, чтобы облегчить ее страдания. Диомед не должен сражаться в одиночку, но царь Аргоса все еще пытается выиграть время, давая мне возможность уничтожить каждую из этих пяти сфер.  Я думаю, что сначала стоит помочь твоему Слуге, иначе ряды раненных бойцов пополнит сам Диомед.

С этими словами была выпущена очередная стрела, но волки, занявшие выгодную позицию, все же смогли подойти к могучему воину Аргоса ближе. Снова стрела, на сей раз оставленная в брюхе шерстяного охотника, и следующая, отправленная в разинутую пасть другого.
Одиссей надеялся, что злобные твари обратят внимание на него и не тронут сына Тидея, однако он ошибся, как не ошибался никогда раньше. Царь Итаки скорее почувствовал и услышал, нежели увидел, как его друг получил рану, но на сей раз это была не стрела, как когда-то у стен Илиона, а острые клыки бешенных тварей, успевших нанести атаку за мгновение до того, как стрела Одиссея достигла цели. Лаэртов сын криво усмехнулся то ли своей меткости, то ли горечи несвоевременного выстрела, то ли эффекту от полученной раны Диомеда. Ведь в то самое время, когда Одиссей и царь Аргоса сражались против войск троянцев, получивший ранение в ту самую ногу сын Тидея, оставил поле боя и своего друга, запрыгнув в колесницу, и отправив коней в направлении что было известно только ему самому. Но не смотря на то, какой бы ни была память Одиссея на поступки его некогда знакомых, он не желал зла доблестному Диомеду, и сейчас не имел мысли оставить своего товарища на поле брани. Воспользовавшись моментом и все еще уповая на то, что могучий властитель Аргоса отделался не столь серьезными ранениями, нежели могло случиться, Улисс отправил одну из своих стрел в ближайшую тварь и тут же, словно в один момент, другой стрелой разрушил две из пяти хрупких сфер.

Должно быть фигуру, наблюдающую за действиями пойманных, словно зверей в клетку, героев и их Мастеров, забавляло все разворачивающееся действо. Одиссей лишь слегка повернул голову, найдя эту фигуру в ночной тьме, и тут же, перестав обращать на нее какое-либо внимание, приложил очередную стрелу, намереваясь дать Диомеду возможность временного отступления.

- Как ты себя чувствуешь, Мастер? – обратился Улисс к Эстер, не одарив ее взглядом. Оставалось еще три сферы, неизвестное состояние белокурой британки и поспешившего выполнять приказание царя Аргоса. – А что ты скажешь о своем состоянии, Диомед?

Тем не менее, раненный боец – это не полноценный вояка, способный на равных сражаться с тем или иным врагом. Обычно таких воителей Одиссей оставлял в лагере и не принуждал идти в бой за своего царя Агамемнона, ведь залечившие свои раны люди могли принести куда больше пользы, чем воины с пошатнувшемся состоянием, которое у некоторых граничило с безумием, а также неполноценные бойцы, раны которых мешали эффективно вести свою войну.
- Тебя это забавляет, о жестокий незнакомец, скрывающий себя во мраке, - Лаэртов сын чувствовал, что продолжение боя может затянуться, но когда разбиты лишь меньше половины сфер, а волков еще больше, чем было уничтожено, Одиссей решил завести разговор с фигурой, наблюдавшей доселе. Громкая и слаженная речь царя Итаки могла заставить любого дослушать до конца. – Ты явился в ночное время, пренебрегая всеми законами гостеприимства, что чтили и сохраняли во времена моего правления. Ты управляешь этими животными своей магией, и хоть раньше на моем пути встречался волшебник, способный с помощью своего лживого гостеприимства превращать уставших путников в животных, они не были столь агрессивны по отношению к очередному скитальцу. Твое преступление все еще не понятно мне. Что за зло ты замыслил? Перестань отправлять всех зверей на погибель, спустишь же к нам и расскажи, что за цель ты преследуешь.

Отредактировано Ulysses (2017-06-27 13:54:48)