Fate/Labyrinth of Worlds |
 Мастеринг - активный, сложность - высокая. Присутствует срок на написание игрового поста. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Fate/Labyrinth of Worlds » Архив » bloom
Дата и время: 9 августа, заря, раннее утро
Место действия: старое, заброшенное заводское здание; внутри пусто, пыльно, окна забиты и через них еле-еле пробивается теплый солнечный свет.
Участники: Рахаль, Мерлин
Краткое описание: самое важное событие в жизни каждого мастера.
Пыль и полумрак наполняли огромное и заброшенное заводское помещение с заколоченными окнами – пришлось потрудиться, чтобы организовать свое убежище в соответствии со своими вкусами и стандартами, пришлось выбирать подходящее, как по местоположению, так и по подозрительности, от чего Рахаль сейчас предстояло немного потеснить свою недавно обретенную любовь к роскоши и приятной жизни. Оттолкнув носком ботинка зазвеневшую по полу гранату, которая подкатилась к импровизированному складу с оружием, женщина затянулась сигаретой, решив не прикасаться к трубке – вещи которую она использовала для более подходящих случаев. Тело ещё болело после недавнего родео, а синяки и ссадины ныли приятной, жгучей болью. На столе валялся почти растаявший пакет со льдом и кусок мяса, успевший нагреться за все то время, что она чертила круг призыва.
Она не была профессиональным магом, знала теорию и базис, но сейчас, в одной блузке и юбке, ходя по холодному кафельному полу, засыпанному обломками крыши и стружкой, она чертила круг призыва с тщанием и сосредоточенностью, присущими только очень терпеливым и никуда не спешащим людям. Процесс занял время – пришлось потрудиться, чтобы оформить все в соответствии с стандартами, да и материалы были крайне непривычны, если не неприятны – все её естество восставало против использования ртути и серебра. Выпрямившись, женщина стерла со лба выступившую влагу и бросила массивный чертежный угол в сторону, от чего тот рассыпался на мелкие части, забарабанившие по земле. Сойдёт.
Слова призыва она считала глупыми, но понимала всю их важность. Читать приходилось, правда, с очень серьёзным выражением лица, сдерживая свое желание сорваться на хохот. Длинный, утомительный речетатив, который приятной болью отозвался в натруженных мышцах и во всем теле, обжигая магуса изнутри, распространяя сладкую боль от активации тех рудиментарных цепей, с которыми родилась майор. Ощущения заставили её вздрогнуть и глубоко вдохнуть – она приветствовала эти ощущения, потому, что понимала – магия работает. Она использует свою волю и талант для того, чтобы диктовать нечто этой реальности, чтобы связаться с чем-то далеким и несомненно могущественным.
Катализатор покоился на постаменте внутри круга, несколько струн, почти сгнивших, из музыкального инструмента, который она, наверное, даже не сможет назвать правильно. Её изначальным желанием было найти кого-то, или что-то, что будет ближе ей, учитывая откуда она прибыла, но в проклятом Иерусалиме нельзя было найти или заполучить настоящей реликвии! С ума сойти. Потому пришлось искать альтернативы, подключать знакомых и коллекционеров, которых она в свое время ловила по долгу службы – стервятников на войне было полным-полно и таких теневых знакомств Лурия не чуралась.
Её Слуга должен будет стать её сильной стороной, он должен будет подходить ей, помогать и дополнять – с её талантами, умениями, и, как ни прискорбно признавать, возможностями, альтернатив было не так уж и много.
Да и поздно – жар усилился и стал интенсивнее, волнами пульсируя по всему телу, от чего она прикрыла глаза и не увидела вспышки света, которую породил появившийся в круге Слуга.
Устало привалившись к ящикам с патронами, она хрипло, но довольно рассмеялась, держа в пальцах тлеющую сигарету. Веселье только начиналось.
Отредактировано Rahal Luria (2017-06-04 23:01:07)
Цветы. Запах цветов, сладкий, но легкий и ненавязчивый, заполнил все огромное помещение практически сразу. Запахи быстро расползаются, но в данном случае наверняка не обошлось без магии. Словно везде мигом расцвели огромные клумбы с пышными, тяжелыми бутонами, которых на самом деле не было.
Мерлина всегда сопровождал ворох всего странно-прекрасного. С самого рождения он был волшебником, похожим на тех, сказочных. Он приносил детям подарки, взрослым утешение. Но вместе с тем нагонял ужас. Люди боялись неизвестного, особенно волшебство, даже если его творили ради добра. Наверно, лишь Утер, который даже посмел считать его своим слугой после небольшой помощи, относился к нему хорошо. Возможно, в нем сыграли алчность и прагматичность, которые подсказали королю, что если друид до сих пор не сделал ничего плохого ни зверью, ни люду, то не сделает и впредь. Не сказать, что Мерлин был очень рад. Но это было началом новой, замечательной истории, связанной с младенцем, героями, мечами. Истории, которая и сделала его достаточно легендарным, чтобы появиться здесь.
Несмотря на всю свою мощь, он не стремился быть героем, пока не пришло время. Пока не пришло время взрастить истинного героя. С чем Мерлин, как он считал, все-таки справился. Множество фильмов и сериалов все равно не выходят про абы кого. Назовите хотя бы одного настолько же обласканного вниманием толпы на протяжении нескольких веков человека? А они ведь даже не знают, какой его настоящий пол! И везде, куда бы ни шел Артур, в великих свершениях его сопровождал Мерлин. Он был либо красивой девушкой, либо, наоборот, красивым юношей. Либо вообще стар, морщинист и бородат. Но суть его не менялась, он как был великим волшебником, так им и остался.
Он никогда не хотел войны, никогда не хотел известности. Он никогда не хотел убивать других магией, предпочитая оставлять это тяжелое дело другому. Он был миротворцем на одной из самых жестоких войн на безоговорочное уничтожение. И, судя по убранству, он как раз попал на самую настоящую войну. С любопытством Мерлин оглядел все эти ящики с патронами, гранатами и прочей утварью для убийства людей. Чего бы не касался его взгляд, казалось, все становилось более красивым, приятным, даже такие страшные вещи. Еще немного, и здесь, прямо на пыли, распустятся цветы невиданной красоты. Общая дикость картины словно подчеркивала, что те чудовищные ритуалы, которые волшебник провел, чтобы оказаться здесь, были противоестественными. Он огляделся и нашел… струны. Засмеявшись, он поднял их и произнес чистым, высоким и звонким голосом, совсем не подходящим для его статуса древнего волшебника, обращаясь к девушке, прислонившейся к ящику:
- Скажи, ты ли та, кому Грааль подкинул задачку быть моим мастером? И знаешь ли ты, кого удалось призвать?
- А как ты думаешь? - Слегка пошевелив пальцами на ноге, Рахаль с недовольным видом откинула попавшие в глаза волосы и затянулась сигаретой и попыталась выпрямиться, что вышло далеко не с первого раза. Сброшенные на землю неосторожной рутой патроны зазвенели задорной трелью, пока женщина выпрямлялась, чтобы принять более уверенный вид – увы, пришлось опереться на полуразобранный автомат, так удачно оказавшийся рядом.
Сложно, тяжело, неприятно, но она переживет – не маленький ребенок, и с тихим щелчком открыла подобранную баночку без этикетки, вытряхивая из неё несколько таблеток, после чего просто не глядя бросила пластмассу на стол с удивительной, почти филигранной точностью. Нужно было собраться с мыслями и унять, наконец, это давящее чувство боли и современная медицина имела хороший способ борьбы с этим. Ещё одна затяжка, заброшенные в рот таблетки и глоток. Она несомненно могла бы принять обезболивающее раньше, но боялась, что не сможет ощутить эту боль, не поймет сработают ли её цепи и не будет ли она делать это все понапрасну, о чем больше волноваться не следовало и нужно было заняться собой. Для начала, проявить вежливость и продолжить разговор, но хотелось просто бросить все это и проспать с пару часов, для начала.
Она изучала Кастера - то, что Рахаль не ощущала давящего чувства поглощения любой остаточной энергии, не могло означать иного – и пыталась определить, как лучше его использовать. Хотя, нет, не так. Она знала, как она его использует, знала зачем он ей, нельзя брать на войну оружие, которым не умеешь пользоваться, а такой Слуга, как Мерлин будет тем единственным преимуществом против местных магов, способных, как она предполагала, испепелять людей щелчком пальцев. Вот только помимо этого, нужно было понять, что из себя представляет этот окутанный сказочным, неземным сиянием дух, который буквально вытеснял холодный, пахнущий маслом, металлом и порохом воздух из всего, что находилось вокруг. “Нарциссы? Или фиалки?” – Рахаль не так хорошо различала запахи, чтобы попытаться разобраться в этой мешанине ароматов, которыми окружил себя Слуга. И ей это не нравилось: нельзя было расслабляться, позволять себе почувствовать хоть немного уюта или тепла из-за которых вышло бы совершать ошибки. Издав недовольное “тц” женщина начала неспешно обходить длинноволосое и сияющее таинственностью нечто, стараясь определить, что же именно изменилось для неё лично.
- Я твой - Мастер, Мерлин Амброзиус. – Она не сомневалась. Нет, не потому, что она его узнала, это фактически было невозможно проделать для неё. Её голос звучал твердо и уверенно просто потому, что Рахаль была уверена в том, что не способна ошибиться. И что она все сделала как надо, по крайней мере, именно она сделала. – Рахаль Лурия.
И для начала, она знала, кто он и что он может, подсознательно видя сильные стороны своего Слуги, примерно чувствуя, пусть и определить было дьявольски сложно, пределы его талантов или налагаемые на него ограничения. И самым ярким чувством, что она на секунду испытала после этого была зависть – жгучая, сладкая зависть в сторону того, кто способен сотворить нечто богоподобное, нечто, на что она никогда не посмеет позариться. В раздражении отбросив в сторону окурок, Рахаль пошевелила шеей, ощущая действие таблеток и вздохнула.
- Кажется, согласно протоколу, я должна спросить, чего ты хочешь? И ответить на схожий вопрос.
Мерлин наблюдал за Мастером, нарезавшим круги вокруг него, с улыбкой, следя за ней одними лишь глазами. Кажется, он ее смущал. Еще в те далекие времена, когда магия, пусть и умирая, еще жила в земле Англии, люди с опаской смотрели на него. Они боялись его за силу, за нее же и ненавидели. Сейчас такие маги, как он, либо живут с тех же времен, что и он, либо рождение их было знаком, символом сверху. Но кто из тех, кого раньше называли силами божественными, могли повторить такое явление, как Истинная магия, в этом времени? То, что он был выше даже известных богов со всеми их слугами, должно было пугать. И он чувствовал страх, исходящий от людей вокруг него, также естественно, как и зависть. Ведь талантами по праву рождения обладал именно он. Талантами, само понимание которых лежит далеко за пределами понимания человеческого разума. Навыки, за которые он должен был, по идее, благодарить отца. Однако даже имени его не знал, довольствуясь самыми различными именами и самыми различными легендами, окружающими жизнь робкого и добрейшего человека из пещеры, который дружит с белками.
Она ходила вокруг него подобно акуле. Мерлин с удивлением отметил, насколько она является женственной и грубой одновременно. Ее волосы, милое лицо, фигура, даже одежда подчеркивали полную принадлежность к прекрасному полу. Однако ее выдержка, поведение сквозили жесткостью, свойственной скорее высоким военным чинам. В его время девушки могли пробраться в военные лишь с помощью магии (что он, кстати, проделывал). Волшебник ощущал от нее запах крови и беспокойно хмурил брови. С одной стороны, он дарил жизнь, с другой – она отбирала. Они оба вершили судьбы тех, кто попадался на их пути, но действовали как две стороны одной монеты, приводя к одному и тому же результату. Впрочем, людям свойственно было умирать в конце пути при любом исходе.
- Ты веришь мне? – Мерлин не мог ответить на тот вопрос, что задала ему она. Его желание было наивным и трепетным, да и сбылось в какой-то мере. Заново увидеть мир, выйти из чертовой, приевшейся башни. Когда ты заложник собственных амбиций уже какую сотню лет, учишься ценить маленькие мелочи.
Волшебник поднес руки к своему рту и начал шептать. На самом деле это было не более чем муляжом, профанацией заклинания. Чтобы сделать чудо, ему не обязательно было что-то говорить. По сути, он сам по себе и есть чудо. Он мог бы выиграть войну, не делая ни шагу. Однако это было слишком просто. Раскрыв ладони, он выпустил в сторону Рахаль бабочку, которая, покружившись над ней, присела на самую макушку.
- Ты веришь, что это чудное создание принесет тебе спокойствие и умиротворение?
Она попыталась согнать волшебное создание, так бесцеремонно усевшееся ей на голову: синяя бабочка смотрелась, вероятно, чрезвычайно мило и сказочно, даже в плохо освещенном рабочем помещении, но бабочками не побеждают в войне. Равно как и спокойствием с умиротворением. Раздраженно махнув рукой, женщина попыталась согнать насекомое, на что получила крайне раздражающую реакцию: создание взмыло в воздух, чуть покружившись, скорее всего позволяя грубиянке остыть, и уселось вновь, чуть помахивая крыльями.
- Вера тут ни причем. – Она не верила своему слуге в том самом понимании «веры», которую вкладывала в это слово майор. Она верила пистолету, потому, что он не давал осечек и стрелял туда, куда она его направляла, верила в то, что вокруг враги и эта уверенность преследовала её постоянно. Верила, что, если она хочет жить дальше и добиться своих целей, спокойствие и умиротворение будут не теми вещами, которые ей нужны в этот час. - Здравая паранойя и подозрительность принесут гораздо большую выгоду.
Выгода. И эффективность. Фыркнув, женщина помахала головой, вновь безрезультатно пытаясь отогнать волшебное существо, которое вознамерилось окончательно довести её до полного раздражения. Вот только это продлилось совсем недолго, потому, что спустя секунду она ощутила, как её тело словно возвращается на полгода назад, избавляясь от приглушенной лекарствами боли, которая растворялась в теплом сиянии, излучаемым бабочкой, растворявшей все полученные Лурией раны в успокаивающем сиянии и тепле. Это было… Блаженство. Не то, что она испытывала раньше, не наслаждение от убийства или удовольствия от горячки боя, в которой она ощущала себя живой, нет. Это было удовольствие, которое она вероятно никогда бы не почувствовала больше – спокойствие разума, чистота и легкость из-за которой она споткнулась, чувствуя себя так, словно вот-вот взлетит. Дом. Не та огромная квартира её мужа, нет. Дом, уют и тепло – вещи которых она никогда не имела, но именно сейчас она четко осознала, что именно так это и выглядит. Тело исцелялось, пока разум купался в успокаивающем мерцании волшебного создания. Зажмурившись, Лурия ударила себя по щеке и процедила, не скрывая приказного тона.
- Прекрати, Мерлин. Сейчас же.
Ей не нужен был дом – это было опасно. Ей нужно было оставаться зверем, бешеным и злобным хищником, который будет думать о том, как бы получше вцепиться в чужую глотку и любые мысли, которые отвлекали её от такого были пагубной отравой от которой следовало избавиться как можно скорее. И судя по начавшему исчезать ощущению – она добилась своего. Хотя, эффект просто мог превратиться “естественным” образом – волшебство выполнило свою задачу, от которой где-то внутри осталось сосущее чувство тоски и печали.
Нужно было смыть с себя это чувство, как можно скорее. Распустив волосы и отметив насколько легче стало двигать прежде выбитым плечом, она чуть рассмеялась, направляясь к кабинке душа в которую, вероятно, должны были ходить рабочие после пересменок. И это было бы даже очень приватно, не отсутствуй тут часть стены – доступ к складу должен быть даже если ты полностью без одежды.
Для приличия встав за часть стены, прикрывавшей её от взглядов Слуги, женщина начала неспешно раздеваться, с интересом отмечая, что от прежних ранений не осталось и следа, даже шрамов, а это было намного больше, чем могла рассчитывать майор обойдись она своими силами.
- Спасибо. – После некоторой паузы, это далось ей не так уж и легко, но не поблагодарить мага она не могла. Он помог, уже демонстрируя свою полезность. – Но мой вопрос ещё в силе.
А, затем, Мерлин услышал звук льющейся воды и громкую ругань на иврите – вода оказалось достаточно холодной, чтобы вернуть собеседницу Кастера в дурное расположение духа.
Отредактировано Rahal Luria (2017-06-25 22:37:25)
Мерлин вздохнул, надув щеки от притворной обиды. На самом деле он ожидал похожий результат. Люди, которые воины в душе и телом, редко когда остаются тихими и спокойными. Победа для них не настолько цель, сколько война. Поэтому принеся в ее душу покой, он ожидал такой реакции. Но каждый имел право отдохнуть хоть немного. Даже вредные женщины-командиры. Впрочем, ее реакцию нельзя было назвать иначе как забавной. Шевельнув пальцами, маг заставил бабочки рассыпаться на сотни маленьких осколков – все-таки он любил всякого рода милые вещи, поэтому такое чудо не могло исчезнуть просто так.
Он не спрашивал, что она делала днем ранее. Хотя видок у Рахаль был достаточно потрепанный. Судя по всему, война уже началась так или иначе. Обычно война ведется на уничтожение, однако здесь главной целью было не полное истребление их, свежепризванных, сколько уничтожение призраков, которые наполнили искусственный мир. Ей не нужно было сражаться за право под солнцем, но старые инстинкты все равно брали вверх. Это был человек, закаленный своей жизнью и судьбой, поэтому Мерлин волей-неволей, но уважал ее. Так уважают тиранов, но великих правителей. А эта женщина своей железной выдержкой метила именно в их ряды. «Остается только надеяться, что она не откажется от моей помощи уж насовсем».
Рахаль, отогнав бабочку, проследовала за стену, укрывшись от его взора. Кажется, ей надо было переодеться, судя по пыльной одежде. Женщина остается женщиной даже на войне. Хотя Мерлину с его вечным благоуханием не понять, каково это стремление к чистоте. Во времена средневековья воняло абсолютно все, а он сейчас приятнее многих несмотря на технический прогресс. Рахаль, казалось, тоже должна пахнуть приятно. Но она была в грязной и потной одежде, на ее теле было полно ран, от царапин до вполне серьезных. И это забыв про шрамы. Впрочем, его чудесная магия, пусть и была основана большей частью на внушении и вере окружающих в его могущество, на самом деле была магией. Она могла залечивать как телесные, так и душевные раны, особенно такие.
Проплыв к стене, Мерлин с интересом высунулся на стороне мастера, наблюдая за ее движениями. Он знал о современных технологиях не только из знаний Грааля – он все же видел становление современного мира из башни, являясь, в каком-то смысле, молодым слугой. Даже такой предмет домашнего обихода, как душ, находился в беспорядке и разбитом состоянии. Казалось, Рахаль хватало лишь того, что он давал воду. С интересом отметив ее мышцы, маг кивнул сам себе, с удовольствием отмечая, что этот герой вполне годен на свою роль.
- Мне нечего тебе ответить, поверь, - выйдя полностью, Мерлин, абсолютно не смущаясь наготы чужого тела, начал историю своей жизни в кратком варианте. – Мне пришлось сбежать от своей любви, защитившись от самой циничной и грешной женщины незамысловатым заклинанием. Однако, будучи не самым хорошим парнем, я сам застрял там. Мое желание – выбраться. И, кажется, - маг замер, закрыв глаза и выпрямившись. Он словно вслушивался в какие-то далекие звуки, - мне надо найти одного… друга.
Вы здесь » Fate/Labyrinth of Worlds » Архив » bloom
