Пальцы коснулись томика мифов Древней Греции. Коснулись... Скользнули мимо. Интересно, насколько историю переврали. Но боль от лишних, нежеланных воспоминаний намного перевесит интерес.

Учебники, философские труды, даже несколько книг по магии что-то забыли здесь. Тоже интересно: современные волшебники сильно удалились от известных Медузе практик. Не в лучшую сторону. Могло быть интереснее.

А вот, несколько стеллажей спустя, уже получше. Классика фантастики. Лучшие писатели двадцатого века. Основоположник жанра Верн, прославившийся в своё время Уэллс, Каттнер, известный мастер коротких рассказов и не только, и ещё, и ещё...

И в итоге ты с горой книг в руках. А на глаза нужно вернуть повязку. И спешить домой. И там Алесса. И при ней никак нельзя снимать.

Внушительная стопка — совсем не тяжесть для Слуги — вздрагивает, собираясь уже обрушиться безнадёжно на пол. Но не рушится. Возможность, верно, найдётся? Пальцы поддерживают обложки лишь надёжнее, без любого намёка на "простить и отпустить".

В крайнем случае Мастер почитает вслух. Если... Если найдёт время для праздности.

Да и вообще, было бы желание. Способ найдётся.

Именно так к полицейскому участку "Валькирия" подъехала неприлично нагруженной литературой, ещё более неприлично сворованной без зазрения совести из местной бибилиотеки. И тихонько, незаметно, как шкодливая кошка, Медуза перенесла их в условно "свою" комнату, раньше бывшую, кажется, залом для совещаний. Алессе же обустроили местечко в подвале.

— Алесса? Ты занята? Извини. Не буду мешать, — согласие, с долькой облегчения. Вот и способ нашёлся. Изучать записи в который раз — занятие бесплодное. Всё обсудили ведь. Но останавливать и убеждать в этом... Есть ли смысл? Ведь душевное спокойствие редко приходит от рассуждений. Да и...

Пока самое ценное вне зоны поражения... Можно? Немножко? Можно.

Книги сгружены на стол, одна вынута наугад. Бесполезный обычно выключатель света щёлкнут вниз.

Райдер села в кресло, долженствующее принадлежать местному начальнику — впрочем, накой оно Алессе? — беспокойно поджав ноги. И лишний раз вспоминая о том, какие те чрезмерно длинные.

— Уф... — И ещё поёрзалась. Потёрла пальцами кожаный подлокотник. Скрипнула по нему своим рукавом, и, наконец, ухитрилась сложиться уютно и компактно, укрывшись волосами.

Коснулась пальцами повязки. Помедлила.

Всё казалось, Мастер сейчас вбежит в дверь. Или враг узнает сокровенный секрет её личности. Но нет. Мастер внизу. Занята. Увлечена. В безопасности. А врагов нет. Хотя Ассасин мог бы укрыться...

— Хватит! Другого шанса не будет! — Страдальчески пинает себя Медуза, впиваясь ногтями в кожу укрывающей её глаза от мира — мир от её глаз — заслонки.

— Gorgon Breaker, — "активирует" её одними губами.

Зрачки приятно режет свет лампы.

Свет окатывает зрачки уже второй раз за сегодня. Однако, в библиотеке его было меньше. И не так страшно. Но ничего ужасного не случается и здесь. Случается... Прекрасное?

Да. Свет рисует смело и вразмах. Поверх мира сумеречных образов, пусть с чётким контуром и хорошо ясной текстурой, но тусклых до отвращения. Мир, где Медуза живёт почти столько же, сколько себя помнит, отрисованный в уме ударяющимися о него звуковыми волнами и отголосками полнящей всё вокруг маны, наполняется цветом и жизнью.

Она может обойтись без этого. Легко. Просто. Приятно? Нет. Её восприятие сродни человеку, безнадёжно и бесцельно идущему с утра на работу на автопилоте, лишённому любого энтузиазма и воли к жизни. Такой человек сделает, что от него нужно. Часто — хорошо сделает. Иногда — сделает даже лучше увлечённого фанатика с горящими глазами.

Но он подобен машине. Роботу. И не зря ведь ручной труд ценится выше автоматического конвеера, пусть производит результат хуже.

Дыхание слегка спирает, пока неестественно прямоугольные прорези в глазах жадно вбирают всё вокруг. Хватит одного взгляда: отныне даже, отрезав зрение опять, она продолжит видеть, наполняя пустые образы цветом по памяти. Ещё один островок реальности, знакомый настолько близко, падает в копилку, откликающуюся гулким цокотом пустоты.

— Всё... Хорошо. Хорошо. — Тихий вздох. Стопка книг. Выбрав одну подрагивающей рукой, Райдер открыла сборник Каттнера. — Всё хорошо.

"Залог". Должно быть интересно.

И правда! Интересно. Взгляд автора и обёрнутая неожиданно концовка увлекают, заставляя переключиться на следующий рассказ. "Алмазная свинка".

Губы трогает улыбка злоключениям глупого и жадного алмазного магната. Пусть не всё понятно — знания Грааля не столь обширны — но догадаться можно. Догадавшись — понять об этом мире больше.

Хотя история и из далёкого прошлого... Такого ли далёкого? Люди не поменялись с её юности в сути своей.

Странички переворачиваются с тихим хрустом, затмевая содержимым и звуки, и даже удовольствие от света и созерцания комнаты. Внутренний голос бьёт в тревогу с истошным криком: Мастер почему-то приближается сюда!

Он остаётся не услышанным.

— Как у него это получилось, — занимают вместо того голову догадки об очередном изобретении Гэллегера. Когда дверь стукает, Медуза роняет книгу и вздрагивает, осознавая свою ошибку.

Слишком медленно осознавая.

Её дар, проклятый, не видел разницы меж врагом и другом. Не позволял выбрать недоброжелателя. Извращённая Афиной Кибела косила каждого. Стоило взглянуть — даже задуматься пристальней обычного...

Алесса могла почувствовать странную сонность, общую тяжесть, ещё когда концентрировалась на своей Слуге в коридоре. Не придала значения? Стоило ворваться в комнату, выхватить укутанную лиловым фигуру в кресле — и дыхание спирает.

Тело схватывает паралич. Все мышцы разом отказываются повиноваться. Глазные яблоки будто приклеены. Веки застывают в распахнутом от шока положении. Лёгкие обжигает судорогой. Только сердце продолжает биться.

С трудом.

С большим трудом.

Кровь ощущается в каждом сосуде холодной противной патокой.

Прежде, чем скользнувшая из пальцев книга касается земли, кончики пальцев рук и ног Алессы уже схватывает прекрасным белым мрамором, стремительно ползущим по ним вверх.

— Как же это, — плаксиво-растерянно протестует разум, вяло, будто в тумане, дрыгаясь в клетке восприятия, не в силах убедить себя в неправдивости увиденного. — Я же старалась...

Подумаешь, старалась. Забыла. Рискнула. Теперь расплачивайся. Знала, на что шла.

Гулкий, приглушенный мягкостью бумаги звук книги о паркет приводит в чувство — слишком поздно! — заставляя закрыть глаза ладонями. Пусть и с полным пониманием бесполезности.

Жертва всё равно смотрит на неё. И не может прекратить смотреть. Кибела такова: допустив одну мельчайшую оплошность, попадаешь в её силки уже до конца. Как попробовать героин разок. А шанс спастись — ниже чем при агрессивном раке. Ужасное оружие. Её тайный козырь.

Немалая доля ужаса приходит с осознанием неспособности самой Медузы остановить, обратить действие вспять. Единственный вариант — облегчить, дать Алессе больше шансов. Её... Её магия должна помочь. Должна!

Кресло громко отброшено к стенке реактивной силой, когда Райдер бросается вон, в сторону, за спину Мастера, куда угодно лишь бы прочь из её поля зрения, замороженного в одной позиции наве— Нет!

— Gorgon Breaker! — Восстанавливает она повязку на ходу, не теряя ни мгновения. Процесс начат, частично окаменевшее тело в смертельной опасности, но если сделать всё возможное... Ослабить эффект максимально... Контакт сначала ослабить, а потом разорвать Брейкером совсем... Появляется надежда!

— Не думай обо мне! Пожалуйста! — Молит страдальчески, безмолвно, без времени на концентрацию для мыслеречи. Любая мелочь может стоить жизни. Любая мелочь может спасти.

— Алесса! — Наконец, из-за спины, и слепа как должна быть. — Алесса! Останови кровь на стыках! Восстанавливайся как только можешь! Слышишь?! Не пускай застывшую кровь в тело! Всю ману в руки и ноги! Давай же!

Медуза вскрикивает на Мастера неестественно для неё, испуганно, почти истерично, и нервно встряхивает, словно это поможет, обламывая немалую часть красиво замерших прядей.

— Только не сердце! Сердце не задело! Не задело же!