Вкус был прекрасен. Умеренное количество сахара, умеренное количество вишни, умеренное количество сливок. Пожалуй, он спокойно назвал бы это просто великолепным творением кондитерского искусства. Ради такого случая он даже снял перчатки... Отдельного внимания заслуживал запах великолепного бисквита, воздушного и, практически, тающего во рту, оставляя шоколадное послевкусие на корне языка. Надо ли говорить, что в своей жизни он попробовал множество роскошных яств, но это оказалось чуть ли не лучшим из того, что он ел? Он мог бы много и долго хвалить чудесный аромат вишен, вымоченных в коньяке, восхищаться идеально взбитыми сливками и общим сочетанием вкусов и пропорций, если б рот не был занят как раз таки поглощением кулинарного шедевра неизвестного повара.
Впрочем, на улице он находился не только ради того, чтобы в тишине и одиночестве насладиться десертом. Была еще одна причина. И эта самая причина весьма неожиданно сейчас осталась в гордом одиночестве. Что же, осуждать он ее не мог - в конце концов, она была достаточно сильна, чтобы дать бой не слишком сильному Арчеру и остаться в живых, да и достаточно смела для этого. Ну и... чего уж таиться - он присмотрел бы за ней. Наверное, поэтому, когда аура ее слуги пропала, Эдмон направился за женщиной следом. Разумеется, сразу появляться перед ней было бы глупостью. Да и зачем? Наблюдать за ней со стороны оказалось довольно интересно. Базетт шла целеустремленно, выглядела она при этом собранно и совершенно сосредоточенно. Судя по всему, ее вовсе не пугала перспектива остаться одной.
Дождавшись, когда она остановится на кажущейся достаточно безопасным участке местности, судя по всему, по какому-то извращенному замыслу служащую копией детской площадки, Слуга с удобством расположился на одной из скамеечек за ее спиной и негромко поинтересовался:
- Тихая ночь сегодня, неправда ли? - ложка в его руке описала небольшую дугу, прежде, чем Дантес зачерпнул ею порцию сладкого десерта, - Давно не виделись, мадемуазель МакРемиц. Рад, что вы в добром здравии, - настроение улучшалось пропорционально получаемому от процесса поглощения торта удовольствию, так что, сейчас его вряд ли можно было назвать грозным или угрожающим. Впрочем, даже мрачным с большой натяжкой. Скорее уж можно было сравнить с ленивым котом с миской сметаны, который вынужден присматриваться к мышам.
- Вижу, вы действительно не опасаетесь гулять в одиночестве... Надеюсь, вы не возражаете против моей компании, - с усмешкой, мужчина слизнул с пальцев крем, в котором невольно запачкал руку, чуть нахмурился и качнул головой. Все же, в перчатках было гораздо менее удобно, как бы он не привык к ним. Эта его параноидальная боязнь прикосновений до добра, рано или поздно, не доведет. Но ничего не поделать.